Выдавив смешок, он предложил Полякову встать со скамьи и подойти к входной двери в дальней стене.

— Этот морг — всего лишь крыша, крыша для моей империи. И здесь ты присоединишься ко мне и будешь впредь работать со мной.

Тут тебе не баня. Марченко не предлагал ему выбора. Что за империя, спрашивал себя Поляков. Марченко, казалось, готов был отвечать на любые вопросы. Но Олег Иванович не имел ни сил, ни желания их задавать.

— «Скорая помощь», к примеру «четыре-десять», которая доставила тебя сюда из ресторана «Баку», выполняет мои задания. Они дают мне возможность перевозить продукцию и осуществлять бизнес по всему городу без каких-либо помех со стороны ГАИ. Если кто-нибудь встает на моем пути, я уничтожаю его и избавляюсь от останков очень просто — через это учреждение. Мои друзья, патологи из похоронного управления, с удовольствием — небескорыстным, конечно, — выписывают свидетельства о смерти. Кроме того, члены моей группы имеют друзей и среди могильщиков на кладбищах, те быстро и за мою цену закопают жмурика без всякого шума со стороны милиции.

Марченко показал на труп, лицо его с большой черной дырой в левом виске было покрыто запекшейся кровью.

— Видишь? Я думал, что майор Козлов один из моих лучших людей. Ветеран Советской Армии. Четыре награды за операции спецназа в Афганистане. Отличные рекомендации. Я завербовал его пять месяцев назад, втрое увеличил ему армейский оклад. Он был в восхищении. Ты тоже был бы. Но он ко всем своим качествам оказался еще и дураком.

Марченко обошел скамью, на которой лежал Козлов, осматривая его, словно мясник тушу.

— Видишь ли, я обнаружил, что соперничающая московская шайка делала попытки подобраться к Козлову. Они хотели получить от него сведения обо мне, задумали подкупить его. Я вызвал его в свой офис, устроил очную ставку по поводу информации и затем расстрелял с дистанции в один метр. Он пытался, конечно, бороться, но мои люди были начеку. Они справились с ним и обеспечили «честную и дружескую» игру. Вот что, как видишь, происходит с человеком, который встает на моем пути, будь он из КГБ, из Министерства внутренних дел, из военной разведки, из спецназа. Неважно откуда. Я либо подкупаю их, либо убиваю. В свое время я заморожу тело Козлова и отправлю к моим врагам — как предупреждение.

Вот каков бандитский вождь за работой, с поистине не ограниченной властью в своем царстве, думал Поляков. Он контролирует все, так же как Раджабов в Ташкенте.

— Такова реальность жизни теперешней московской мафии, Олег Иванович. Новой, настоящей валютой являются не рубли и доллары, а страх. Идет жестокая борьба за власть между мафиями, такими, как моя, и другими. Я никому не уступлю свою роль — роль первого лица.

Полякову хотелось спросить о соперничающих бандах, ведь против них была нацелена деятельность Управления по борьбе с бандитизмом, которым в московском Центре также руководил Марченко, — таких, как чеченская и гольяновская с базой на востоке Москвы, люберецкая банда на юге столицы или ассирийская и солнцевская на западе. Но Поляков считал момент неподходящим для того, чтобы обсуждать в деталях деятельность бандитов и роль, какую во всем этом играет сам генерал, он же мафиози.

— В соответствии с традициями КГБ, где мы учились, Олег Иванович, лояльность что-нибудь да значит, не так ли? Неважно, для кого ты работаешь, правда? Главное понятие — это преданность. — Марченко провел рукой по стальной дверце рефрижератора. Эти холодильники выстроились в длинный ряд у стены. — А вот здесь цена, которую платят нужные мне люди, если они отказываются работать со мной.

Исчезли и дружеская атмосфера Сандунов, и льстивый тон Виктора Петровича. На этот раз Поляков понял, что Марченко блестяще загнал его в западню. Генерал спланировал нападение на ресторан «Баку» и использовал Наташу, чтобы обеспечить успех операции. Затем Полякова доставили в морг, чтобы обработать и заставить присоединиться к банде. И Олег Иванович понял, почему Марченко так много рассказал о своей преступной организации. Теперь бывший полковник уже не мог дать задний ход — слишком много он знал. Если скажет «нет» и смоется, очень скоро станет покойным ветераном КГБ.

— Нет нужды объяснять, как обстоят дела, товарищ. Но факт таков — находишься ли ты внутри московского Центра или вне его, это уже не имеет никакого значения. Я сохранил свое звание в КГБ на тот случай, если в один прекрасный день к власти возвратится коммунистическая партия и вся старая система. В нынешних условиях всеобщего смятения я занял мудрую позицию. Согласен? У тебя уже нет никакого звания, и ты не нуждаешься в нем. Ты вольный человек и можешь присоединиться ко мне.

Поляков подумал, что это Марченко подстроил его увольнение после неудачной операции с золотом. Действительно, не был ли этот провал заранее спланирован Марченко — в его собственных интересах, с целью завербовать прежнего полковника. Поляков не отважился спросить.

— Видите ли, Олег Иванович, истинная власть в нашей истерзанной стране уже не в руках официальных органов и тем более не в министерствах. Горбачев пытался не допустить развала госаппарата. Ельцин уничтожил две трети его. Так что бюрократия парализована. Власть находится в руках таких людей, как я. Некоторые кагэбэшники после провалившегося путча удрали в Китай. Я остался, чтобы делать деньги здесь. Мы называемся «частными предпринимателями» или «бизнесменами». Но в действительности мы — энергичные люди и дельцы, которые орудуют по обе стороны закона — там, где им выгоднее. Речь идет о том, чтобы делать большие деньги за счет рухнувшей коммунистической системы, которую мы с тобой так рьяно когда-то защищали. Во Втором главном управлении я всегда называл это криминальными доходами. Ты знаешь, что я имею в виду. Ты присутствовал на брифингах в КГБ. Теперь я называю это процентом прибыли. И ты можешь присоединиться ко мне. Я хочу, чтобы ты вместе со мной делал деньги. Во времена господства коммунистов предпринимательство было запрещено. Теперь на эти вещи смотрят по-другому.

Поляков хотел понять, желает ли Марченко, чтобы он состоял в его банде просто надежным человеком или же работал как партнер, соучастник в делах с таким же статусом, как сам генерал, имеющим свое слово в политике группировки. Пока это было неясно.

Марченко провел его через дверь, затем через темный проход и по узкой захламленной лестнице на следующий этаж. Из-за слабости и болезненного состояния Поляков несколько раз спотыкался, стараясь держаться поближе к своему провожатому. Когда проходили по лабиринту коридоров, он заметил, что молодых татуированных бойцов становилось больше. Они отдавали честь, а сотрудники морга освобождали для них проходы. Марченко не нужно было рассказывать о своем влиянии или преувеличивать размеры своей власти. Поляков мог сам все видеть.