Личный командный центр Марченко был устроен так же, как и его кабинет на Лубянке. Справа на письменном столе находились прямые телефоны для связи со всеми нужными лицами в новой России. Слева стоял шкафчик с дополнительной радиосистемой, служившей, очевидно, для внутреннего общения с руководством банды.

— Но все это представляет для меня лишь частичный интерес, Олег Иванович. — Марченко ухмыльнулся, оглядев самое сердце своей империи.

Впервые Поляков понял то, что раньше было ему неизвестно. У Марченко много лиц. Хамелеон!

— Вам никогда не было стыдно за свое двуличие, Виктор Петрович?

— Удел каждого — рано или поздно быть обманутым, и ты, Олег Иванович, в этом смысле не исключение. Конечно, я генерал и вынужден выполнять свои обязанности. Будет ли в дальнейшем существовать КГБ? Или что-нибудь иное? Или вообще ничего… Я не знаю, и никто не знает. Это все политические игры и проявление авторитаризма под лживым покровом демократии. Заключайте соглашения, разрывайте соглашения — так, как делали старые русские империалисты. Развитие событий после августовского путча и конец Советского Союза так все запутали, что я провожу больше времени здесь, а не в Центре. Здесь я работаю более продуктивно. Я расправляюсь со своими врагами и создаю свою империю на тех развалинах, которые остаются.

Марченко опустился в кресло с высокой спинкой, стоявшее позади стола. Он коснулся трубки стандартного серого телефона, служившего для прямой связи с Председателем и заместителем Председателя. Такие аппараты стояли у каждого высшего офицера Комитета.

— Его мне установили с помощью верных друзей в Центре. Он обеспечивает мне постоянную связь с начальниками на Лубянке. Так что меня в любой момент можно достать. Мы всегда относились к КГБ как к тайному масонскому ордену. [18] Ну, так вот, это наш особый масонский орден внутри другого масонского ордена. Государство в государстве. Петля, созданная Марченко.

Из того, что он уже видел, Поляков сделал вывод, что по своей технической оснащенности организация Марченко соответствовала высшему классу.

— Я бизнесмен, Олег Иванович, и тебе, вероятно, хотелось бы знать, что у меня за бизнес. Я занимаюсь всем, что приносит деньги. — Марченко улыбался. — Чем больше дефицита, тем лучше для меня. Если девочка-подросток хочет зарабатывать хорошие деньги в качестве «ночной бабочки», мои ребята берут ее на работу и присматривают за ней. Продовольствие, холодильники, горючее, запасные части, карточная игра, тайные притоны. Мой бизнес заключается в том, чтобы делать деньги в этой разваливающейся экономике. Девять миллионов москвичей переживают тяжелые времена, скверно и дома, и на улицах, и на предприятиях. Раздаются требования о возвращении порядка и всего коммунистического прошлого. И все это… означает для меня большие доходы.

Генерал вытащил пачку «Мальборо» из кармана прекрасно сидящего двубортного костюма и предложил Полякову. Тот отказался.

— Так что, Олег Иванович, я увидел свет. Я увидел будущее. И оно не в прошлом. В течение многих лет я был коммунистом. Теперь я бизнесмен. Новые деятели новой «свободной» экономики — это такие люди, как я: переродившиеся старые. Единственный путь борьбы с коррупцией — стать самому ее составной частью. И единственный путь уцелеть — опять-таки через коррупцию, через взятку. Они, конечно, были и при коммунизме, но все-таки не играли такой роли. А для так называемого свободного рынка это — основа основ, то, на чем он держится. И поэтому я — за экономическую реформу, за свободный рынок, ибо тут обратная связь — ведь взятки и поборы не только дают, но и берут. Я — даю одним, беру с других. Себе, конечно, не в убыток. Понял, товарищ коммунист?

Поляков молчал.

— Телефонные девочки, уличная торговля, новый частный бизнес, таксомоторные банды, похищение туристов — если там замешаны деньги, я имею свой процент, — воодушевился Марченко. — Когда они не платят, я выбиваю их из бизнеса или убираю с помощью пули. Таково мое представление о свободном рынке: это свобода для меня делать то, что я хочу. Мои ребята находятся всюду. Конечно, мы объясняем каждому бизнесмену, — продолжал он, шагая по своему кабинету. — Платит хорошие деньги — мы защищаем его. Не соглашается, как Игорь Александрович в ресторане «Баку», — мои молодцы могут устроить рейд подобный тому, что ты видел в этом кабаке, или предпринять что-то более индивидуальное… как, например, паяльник, раскаленный утюг или неприятности с семьей. Можно устроить просто избиение. Сломанная рука, разбитая голова или порезанная шея. Ночь или две в больнице. Этого достаточно, чтобы заставить его осознать обстановку. А если нет, то мои эксперты, вроде Барсука, приведут в лес, сунут в руки лопату и предложат копать для себя могилу. Тут бизнесмены обычно ломаются. Это грубое дело, но ведь речь идет о рублях. Более того — о долларах. И кого это заботит? Деньги обеспечивают власть и в нашем городе, и в нашей новой России. Законы принимаются и отмирают, так что мы руководствуемся своими. И не воображайте, что милиция меня остановит. Город платит своим детективам восемнадцать тысяч рублей в месяц. Я оцениваю их труд вдвойне, чтобы все шло путем. Помнишь лейтенанта Титова?

Марченко с удовольствием затянулся сигаретой и улыбнулся во весь рот, полный золотых зубов. Полякову было как-то не по себе. Имя Титова ничего ему не говорило.

— Титов был провозглашен лучшим детективом за прошлый год, — сказал Марченко. — Но он работал и на меня. Он был отменным сборщиком долгов на улицах, пока один из новых демократических мерзавцев не застукал его. Прокурор предъявил обвинение, и лейтенанта отправили в Бутырку. Но Титов все еще мой. Я помогаю и ему, и его семье. Он скоро вернется и опять ко мне, потому что банда — как большая семья. И когда ты в ней, ты ее уже не можешь оставить, разве только ради каменной скамьи там, внизу.

Поляков сидел, потрясенный всем услышанным. С одной стороны, генерал был одним из руководителей операций московского Центра против рэкетиров и вымогателей, имевший поручения и от самого Президента. Именно поэтому Марченко получил санкцию послать Полякова «защитить наши государственные интересы» и положить конец деятельности Раджабова. С другой стороны, генерал являлся руководителем банды и в таком качестве осуществлял свои цели. С ними был связан и его, Полякова, визит в Ташкент. Согласно плану Марченко, Поляков должен был выполнить две задачи — начать подкоп под главного соперника по гангстерской линии и захватить золото — не для русской государственной казны, а для могущественного и спаянного «Братства».