Во всяком случае, она так и не сомкнула глаз до самого утра, ее мучило множество дурацких вопросов типа "как ей себя завтра вести и о чем говорить", вплоть до идиотического "что же завтра надеть, чтобы это было красиво и в то же время, не казалось, что она специально готовилась". Вконец измотавшись, Мила обозвала себя дурой и заснула, когда первые утренние лучи уже вовсю золотили стоградские крыши.

***

Проснувшись ближе к полудню, Мила резко соскочила с постели и наскоро умывшись, вытащила из шкафа первое попавшееся платье - ситцевое, бледно-голубое - и, перехватив на затылке лентой передние пряди, спустилась вниз.

Предчувствия ее не обманули, и все остальные члены семьи тоже только готовились к завтраку. Все было как обычно, разве что Лея в этот раз решила приготовить еду, что само по себе было выдающимся событием. Девушка не успела сесть за стол, как перед ней уже лежала подгоревшая глазунья, бутерброд с сыром и стакан чая. Подав еду, Лея уселась поудобней, чтобы было видно и Милу, и Брайаса одновременно, и, подперев лицо руками, стала с любопытством смотреть то на одного, то на другого. Мила, почувствовав на себе пристальный взгляд, подняла на нее глаза и улыбнулась:

– Спасибо Лея, все очень вкусно!

– Пожалуйста, чего там! Мы же теперь уже совсем родственники!

Кусочек особо прожаренного белка застрял у Милы в горле, так что та закашлялась. Брайас старался сдерживать улыбку, пока тихонько похлопывал девушку по спине.

– Вот видишь, Лея, - нравоучительно заметил маг, - как опасно говорить за столом!

– А может это она от радости?
– вполне серьезным тоном спросила Лея.

– Ага, - откашлявшись, хрипло сказала Мила - в зобу дыханье сперло!

На кухне опять воцарилось торжественное молчание: Брайас дочитывал какой-то свиток, попивая морс из стакана, Мила дожевывала бутерброд со сладким чаем, Лея нервно постукивала ногтем по столу. Наконец, она взорвалась:

– Ой, да не молчите вы уже! Скажите, до чего вы вчера договорились? А то на лестнице так плохо было слышно!

Мила и Брайас непонимающе переглянулись и вновь вернулись каждый к своему делу: дожевыванию и дочитыванию. Лея со стоном уронила голову на руки. Наконец, Мила, снисходительно улыбнулась:

– Лея, да не волнуйся ты так!

– Конечно, не волнуйся, - поддержал ее Брайас.
– Все давно распланировано: помолвка через неделю, свадьба через месяц.

– Три, - поправила Мила, - надо как следует подготовиться.

– Хорошо, три, - согласился Брайас.
– Мальчика мы назовем Эрлиссом, а девочку - Миррой.

Лереина подняла на них изумленные глаза и только тогда увидела, что они просто откровенно издеваются, прикалываясь над ней. Мила и Брайас дружно рассмеялись:

– Брось, Лея, ни о чем мы еще не думали и ничего не обсуждали! Но если, что-нибудь решим, ты узнаешь об этом первой!
– заверили они ее, и девушка, успокоившись, побежала в Университет.

– Как думаешь, - ехидно спросила Мила, когда хлопнула входная дверь, - когда нам следует ждать поздравлений?

– Из Универа - уже к обеду, а от Эриона и Лесса - завтра с утра, - вполне серьезным и благодушным тоном ответил маг, продолжая хитро улыбаться.

Взгляд девушки упал на свиток, который так пристально изучал маг за завтраком, а теперь он просто лежал на столе. Присмотревшись, Мила прочитала заглавие и чуть не захлебнулась чаем. Справившись с собой, девушка ехидно спросила:

– Ну и как астрология за восьмой курс? Решил гороскопчик на будущее составить?

Маг перехватил ее взгляд и смущенно улыбнулся:

– Надо же было как-то от нее как-то спрятаться, вот и схватил первое попавшееся. В начале вообще вверх тормашками держал.

Они опять дружно посмеялись, а потом он бережно взял ее лицо в свои руки и прошептал:

– Я и без гороскопов знаю, что все у нас будет хорошо.

Девушка посмотрела на него и как-то грустно улыбнулась. Миле ужасно не хотелось портить такой момент, и все же...

– Сила вернулась, - печально выдохнула она.
– Я снова стала Ключом.

Маг ободряюще улыбнулся:

– Мы что-нибудь придумаем, - пообещал он. Его пальцы сомкнулись на ее затылке, а лицо было так близко, что его дыхание, казалось, обжигало кожу.

– Голос сказал, что...- волнуясь, затараторила она, но Брайас ее мягко прервал:

– Мила, - голос его был тихим, и вместе с тем глубоким и бархатистым, от чего у девушки побежали мурашки по коже, - может, ты все-таки дашь себя поцеловать?