Шрифт:
Она предощущала: скоро Игорь сделает ей предложение. Такие ребята, как он, чувствами не играют. Когда их взгляды встречались – долгие секунды не могли оторваться друг от друга. Сердце Вики замирало сладко, томительно…
Месяц пролетел незаметно. Они уже не собирались в доме у реки – вернулся хозяин. Да и не было особой необходимости: июньская жара сменилась неожиданной июльской прохладой, грозами. Как-то они вчетвером сидели на застеклённой веранде боулинг-клуба, пили коктейли, в окна стучал дождь. Лина сказала:
– Прямо осень какая-то, жуть! Пора уезжать в более тёплые места.
– Три маленькие птички улетают в жаркие страны.
Игорь засмеялся и повторил:
– Три маленькие витиеватые птички, королёк, чижик и пичужка!
На несколько мгновений девушки даже опешили. Им никогда не приходило в голову, что их фамилии так связаны. И правда, Виталина была Королькова, Витольда – Чижевская, ну а Виктория – Пичужина. С тех пор Игорь часто их так называл: «три маленькие птички». Слово «витиеватые», обыгрывающее их имена, он уже не повторял, но тогда, в первый раз, Вика сказала ему, подтрунивая:
– Да уж, мы девушки не простые! Мы такие затейницы!
Даже Витольда не поняла, что она растолковала значение слова «витиеватый». Но Игорь засмеялся и подмигнул ей. Он понял.
К концу июля они и в самом деле разъехались. Витольда – к родственникам в Польшу, на какой-то курорт в Силезские Бескиды – польские Карпаты. Викторию пригласила её двоюродная сестра – папина племянница, – к себе в городок Геническ на Азовском море. Она была там давно, совсем девчонкой, но хорошо помнила Танюшку, загорелую до черноты, ловко ловящую на удочку рыбу с лодки. Они тогда очень подружились, потом ещё переписывались… Татьяна, на два года старшая, была уже замужем, и сынишка маленький имелся. Она на днях позвонила, позвала – «Приезжай!» Вика была рада, ей нужно было что-то поменять, отвлечься. Ведь Игорь и Лина вместе улетели в Анталию…
За неделю до этого Вику разбудил телефонный звонок. Ночью, вернее, в три часа утра. Хорошо переносная трубка телефона была в её комнате. Она схватила, с колотящимся сердцем выдохнула: «Алло! Слушаю…» В такое время могли звонить только в экстренных случаях, если что-то случилось…плохое. Может, с братом, в Америке? Или он просто забыл, что у них такая разница во времени – тогда, возможно, ничего страшного… Всё это промелькнуло мгновенно в уме девушки ещё до того, как она услышала в ответ странное хихиканье, а потом весёлый и томный голосок Виталинки проворковал:
– Викуля, слышишь меня? Приветик! Я тебя разбудила? Игорёк тоже спит, а я вот не могу. Помнишь, у него в спальне такая шикарная кровать? Ох и удобно же на ней, просто обалдеть!
Вика молчала, и Лина, чуть подождав, спросила:
– Ты поняла? Можешь поздравить меня! И не сердись, не могла дотерпеть до утра, так хотелось поделиться! Тебе первой звоню, а сейчас Витку разбужу, пусть тоже порадуется за меня.
– Не надо. Хватит одной меня, – медленно и спокойно, слишком спокойно, проговорила Вика.
– О, – воскликнула подруга на том конце провода, – Игорёк просыпается! Сейчас дам ему трубочку…
Вика нажала на кнопку, отключилась. В комнату осторожно заглянула мама: всё-таки звонок разбудил и её.
– Что там, доченька, – спросила настороженно. – Кто звонил?
– Да Виталина гуляет, счёт времени потеряла.
– Сумасшедшая! – Но в голосе у мамы прозвучал вздох облегчения. – Спи, ещё очень рано. И обязательно скажи ей, что я рассердилась, пусть так больше не делает.
Пока мама говорила, она ещё держалась, но как только дверь прикрылась – впилась зубами в подушку, чтобы там, в другой комнате, родители не услышали рвущиеся из неё рыдания… Это была настоящая истерика: уже высохли слёзы, уже успокоилось сотрясающееся от обиды тело, а рефлекторные всхлипы всё никак не могли прекратиться, до самого рассвета. Она не боролась с ними, лежала, отдаваясь этим приступам, и думала, пыталась понять… Как же это могло случиться? Она ведь не ошибалась, нет, её Игорь выделял из троих. Даже голос его, когда он говорил именно с ней, звучал чуть-чуть выше, нежнее, а во взгляде она видела и восхищение, и особенное внимание – словно он боялся пропустить какой-нибудь её жест, слово…Господи, так заблуждаться! Неужели она так глупа, что всё это себе придумала? Или Игорь точно так же смотрел и на Лину, и на Виту, а она замечала лишь своё, о себе?..
Часам к семи, совершенно обессиленная, Вика всё же задремала. Во сне, с большими промежутками, она прерывисто вздрагивала – это были отголоски затихающих всхлипов. А когда проснулась, резко села в постели и сказала сама себе вслух:
– Нет, я точно знаю… Это Линка постаралась, заманила его, она умеет. Да и очень этого хотела. Добилась своего, теперь не упустит… Ну и пусть! Всё равно мне с ним уже не быть, после лучшей подруги…Нет! Как бы он ни хотел…
Она представляла, как Игорь избегает глядеть на неё, как ему неловко. И сама… Знал бы кто, как противилось всё в ней этой встрече! И как хотелось! Да, да: представляла его нарочито бодрую улыбку, которая не скроет виноватую и горькую боль. Репетировала мысленно, как будет держаться, смотреть, улыбаться, что скажет… Хорошо, что встреча произошла не назавтра, а через день. Успокоилась. И опять ошиблась: Игорь ни на шаг не отходил от Виталины, ласково держал её руку, временами поигрывая пальчиками девушки и, улучив момент, целуя их. Они встретились в городском парке, пошли в небольшой ресторанчик.
– Надо отметить нашу… что, Игорёк? – Виталинка кокетливо наклонила голову. – Первую брачную ночь?
Он вовсе не смутился, ответил ей восхищённой улыбкой:
– Ну-у, я бы сказал… помолвку.
Она залилась весёлым смехом и, как всегда это делала, захлопала в ладоши:
– Помолвку! Помолвку! Отметим нашу помолвку!
Когда их столик сервировали и по бокалам разлили вино, Виталина первая подняла свой:
– Ну, подружки, скажите нам «горько»!
На несколько секунд повисла пауза, Виктория, сдерживая рванувшееся сердце, приказала себе: «Сейчас скажешь, спокойно, весело… Ведь это моя лучшая подруга, а он… он передо мной ни в чём не виноват. Сама всё придумала». Она почти уже решилась, но её опередила – выручила, – Витольда.