Союз трудового крестьянства, или, как его называли сокращенно – СТК, имел и свое орудие принуждения – две партизанских (а по-нашему бандитских) армии Тамбовского края. Армии эти к весне 1921 г. приняли довольно стройные и устойчивые формы милиционной системы. Вот яркий пример, когда бандитизм принял формы не только разрушающие советский строй, но и обеспечивающие существование мелкобуржуазного организма, созданного оазисом на территории РСФСР.

Могли ли повсеместно возникать подобные нарывы? Конечно, нет. Для такого организованного кулацкого восстания прежде всего нужна и соответствующая классовая группировка. Местности с зажиточным крестьянством, кулаческой окраски, являются наиболее подходящими для такой цели. Кроме того, должны иметься на месте силы, организующие восстание, т. е. основательные контрреволюционные партии и организации. Необходимо и наличие достаточного числа оружия, чтобы бандитские армии не представляли собой скопища крестьян, вооруженных вилами и топорами, а были бы в состоянии бороться с регулярными частями Красной армии.

Бандитские восстания вспыхивают и в глубине советской территории, и в пограничных ее областях. В случае организации пограничного бандитизма главные затруднения вызывает вопрос отыскания подходящей среды, подходящей классовой группировки. Не на всякой границе таковую отыщешь. Зато требования наличия организующих сил и оружия выполнимы на границе гораздо легче.

Теперь рассмотрим далее, в чем же заключается самый процесс уничтожения Советской и насаждения белогвардейской власти. Первое время органы управления повстанчеством работают подпольно и стремятся путем партизанских действий бандитских шаек разрушить и разогнать советские органы управления. В первую очередь уничтожаются сельские и волостные советы. Уездные советы, имеющие обыкновенно серьезную вооруженную силу, разрушению не поддаются.

Вместо разрушенных сельских и волостных советов контрреволюционные организации начинают устанавливать свои собственные органы государственной власти, называющиеся в Тамбовщине СТК, а на польской границе «Союзом защиты родины и свободы». Это строительство белогвардейской власти обеспечивается от нападения красноармейских частей полевыми бандитскими шайками, а противодействие местных советских их слоев населения подавляется полицейскими частями, которые в Тамбовщине назывались ВОХРА. Такое белогвардейское строительство очень легко разгромить, если за дело его пресечения взяться сразу, после первых же признаков бандитизма, а еще лучше, если бандитизм и не допустить даже выглянуть на свет божий. Если же дело упущено, то бандитизм, основанный на местной благоприятной ему среде, становится очень упругим и жизнеспособным. Главная его сила заключается в том, что банды дают и принимают бой только тогда, когда им это выгодно. Если бой складывается неблагоприятно, то банда положительно рассыпается во все стороны, но зато немедленно собирается в районе своих домашних очагов. В этой тактике заключается вся сила бандитизма.

Вполне понятно, что благоприятная для него социальная почва и вышеприведенные тактические свойства бандитских действий ведут бандитский государственный оазис на путь энергичного проведения в жизнь милиционной системы вооруженных сил. Антоновские армии в Тамбовской губернии были чисто милиционными организмами. Там полки формировались известными волостями, которые комплектовали их людьми и лошадьми и снабжали их всеми видами довольствия. В этой крепкой органической связи, существовавшей между полками и их территориальными округами, и заключалась вся сила антоновщины.

Наши части напрасно искали боя. Бандиты или уклонялись от него, или же давали его тогда, когда имели шансы пощипать наши красные части. Если бандитов и удавалось иногда потрепать и даже погромить, то они так быстро оправлялись и восстанавливались в своих округах, что это в конце концов стало приводить в отчаяние наши войска, которым истинная подкладка вещей известна не была, в силу отвратительно поставленной разведки. Бандитизм начал было приобретать в глазах наших войск характер какой-то чудесной непобедимости, неуязвимости и неискоренимости.

На примере Тамбовщины можно ясно н четко проследить, как крестьянское повстанческое движение в деле строительства своей антисоветской армии неминуемо идет по пути милиционной системы. Это надо основательно заметить и запомнить.

Между прочим, необходимо и на то обратить внимание, что тамбовский бандитизм не существовал изолированно. Он имел и политическую и военную связь с внешним миром: с донскими и воронежскими контрреволюционными организациями и даже с савинковскими кругами.

Теперь надо еще сказать несколько слов о пограничной системе бандитизма. По существу, этот бандитизм имеет те же самые цели, что и бандитизм внутри Советского государства. Но здесь будут некоторые особенности, которые необходимо раскрыть.

Первое отличие заключается в том, что здесь за базу для бандитизма может быть взята не только местная крестьянско-кулаческая среда, но и заграничная территория. Потребности бандитских армий, учитывая их тактику и организацию, настолько, в общем, невелики, что установленная граница ни в коем случае не может послужить серьезной препоной для снабжения и частичного комплектования бандитских частей.

Конечно, для прочного развития повстанческо-бандитского района необходимо требуется наличие местной сочувствующей среды, но такая среда не всюду на границе может быть найдена. Если мы посмотрим на нашу границу с Польшей, где бандитизм, как правило, сильно развивается каждое лето, то увидим, что характер населения пограничной полосы неравномерный. Районы чисто советские перемешиваются с районами кулаческими, хуторскими. Соответственно этому меняются и условия для развития бандитизма. В кулаческо-хуторских местах бандитизм внедряется в самое население, развиваясь в организационно-длительное повстанчество; зато там, где население сочувствует Советской власти, бандитизм питается в значительной своей части, и даже почти исключительно, за счет иностранной и эмигрантской контрреволюции.

Вполне понятно, что, если в районе бандитизма не будет местной сочувствующей среды, то в нем неуместна будет и милиционная система бандитизма. Основная база будет за границей, а стало быть, и воевать будет не население, а постоянные, регулярные банды, нелегально питающиеся из-за границы. Совершенно ясно, что и методы борьбы с бандитизмом такого сорта будут совсем иными по сравнению с борьбой против бандитизма, подобного тамбовскому.

Ярким примером пограничного бандитизма служит «Савинковский бандитизм» в Минской губернии летом и осенью 1921 г. Поддержки от крестьян он в большинстве случаев не имел, часто наоборот, крестьяне борются с ним. Он почти всецело, а в некоторых районах всецело, питается из-за границы.