Теперь оставалось только выяснить, кто же надоумил медейцев укрыться в крестьянском сарае; а так же — куда все-таки уехал Ив. И можно было отправляться на боковую; только сейчас Грэм осознал, насколько устал за эту неделю, пока пытался догнать медейцев. Кроме того, к вечеру, как все последние дни, его начало знобить, а к ночи не миновать было лихорадки.

С Ивом он не ошибся — тот и впрямь уехал к форту, чтобы встретиться с Клингманном. Со своей отнюдь не северной внешностью и гортанным южным выговором рисковал он страшно, но кроме него, поехать было некому, не Оге же посылать!.. Обратно его ждали не раньше завтрашнего дня.

Что до второго вопроса — медейцы так и не смогли вспомнить, кому первому пришло в голову попроситься пожить в сарае у деда-касотца. Под их бурное обсуждение Грэм и уснул, как в черную яму провалился, не успел даже плащ снять.

Среди ночи его растолкала Ванда. Сначала он не понял, кто это; даже не сразу вспомнил, где он — и рука сразу, сама, потянулась к мечу; но перед лицом качнулись темно-ржавые в тусклом свете фонаря кудри — и он расслабился. Сел, потирая лицо. Голова была тяжела и горела жаром.

— Что случилось, Ванда?

— Тсссс! Нужно поговорить, — зашептала девушка, пододвигаясь к нему.

— Сейчас? Непременно?

— Именно сейчас и наедине. Завтра вернется Ив, и уже будет нельзя… Пойдем со мной.

— Куда?

— На улицу.

Ванда подхватила фонарь и буквально за руку вывела Грэма из сарая. Аккуратно прикрыла за собой дверь — чтобы друзья, если что, сразу не спохватились, — и резвым шагом направилась к лесу. Как сомнамбула, Грэм следовал за ней. Он очень старался, но никак не мог полностью проснуться; в голове гудел колокол, и глаза слипались. Даже прохлада северной ночи не освежила его.

Несколько углубившись в лес и оказавшись под плотным сводом ветвей, Ванда наконец остановилась.

— Ну вот, — с удовлетворением проговорила она. — Теперь от дома нас не увидят.

— Не понимаю, к чему вся эта таинственность, — пробормотал Грэм.

— Да ведь я же сказала! Вернется Ив и не даст нам поговорить. А больше времени уже не будет.

— Слушаю… — Грэм прислонился спиной к сосновому стволу. Спать хотелось неимоверно, и он едва сдержал зевок.

Ванда поставила фонарь на землю и подступила к нему поближе.

— Ты только не сердись. Я опять о твоем наследстве…

Словно холодной водой плеснули в лицо! Грэм отлип от ствола и выпрямился, напрягшись.

— Да нет у меня никакого наследства!

— Тихо! Не сердись, прошу, — нежные девичьи ладони мягко легли на плечи; Ванда приподнялась на цыпочках, заглядывая ему в глаза. — Сначала выслушай меня. И не перебивай! Мне тоже… нелегко об этом говорить. Можешь кое-что мне пообещать?.. Или нет! Сначала я должна поблагодарить тебя, ведь я еще даже не сказала тебе спасибо!

— За что?

— За то, что догнал нас. После Акирны ты мог поехать куда угодно, но вместо этого разыскал нас.

— Как я мог не разыскать? — тихо спросил Грэм. — Ведь это значило… никогда не увидеть… тебя.

— Так прими же мою благодарность, — важно проговорила Ванда. Обхватила его за шею, нагнула к себе и поцеловала.

И снова Грэм не нашел в себе сил отстраниться, и ответил на поцелуй со всем возможным пылом. Зачем-то Ванда принялась терзать его косу, распуская ее, и освобожденные волосы скрыли их от леса белым пологом. Ванда тут же с наслаждением запустила в них пальцы.

— Ооох, — прошептала она, на секунду прерывая поцелуй, — мне так давно хотелось это сделать!.. — в ответ Грэм зарылся лицом в ее кудри. Сердце так и рвалось из груди, дыхание каждый миг грозило прерваться.

— Что ты хотела, чтобы я пообещал?..

— Когда все будет окончено, — проговорила Ванда, перемежая каждое слово коротким поцелуем, — пообещай мне, что вернешься с нами в Медею.

— Зачем? — сделав над собой едва ли не насилие, он немного отстранил ее от себя и заглянул в лицо, почти невидимое в ночной тьме. — Ванда, ты хорошо понимаешь, что твой отец разыскивает меня, чтобы казнить? Хочешь полюбоваться, как меня вздернут на висилице?

— Пойми же! — горячо зашептала Ванда. — Отец разыскивает бродягу и разбойника, а не благородного князя!.. Это твой шанс спастись от преследований и начать жизнь заново. Кроме того… я хоть и принцесса, но ненаследная… наинский князь почти равен мне по положению… мы могли бы быть… — на секунду Грэма посетила дикая мысль, что сейчас она скажет «вместе», но она закончила, — мы могли бы быть… рядом.

— Рядом… — с горечью переспросил он. — А зачем? Если тебе нужен цепной пес — так на это есть Ив. Он будет счастлив служить тебе. А я на это не гожусь.