Maren k"usste ihre weisse Hand und sagte (Марен поцеловала её белоснежную: «белую» руку и сказала): „Ich danke Euch, liebe Frau Trude (я благодарю вас = спасибо вам, дорогая госпожа Труда), f"ur mich und alle Leute in unserm Dorfe (за меня и за всех людей в нашей деревне)! Und“ – setzte sie ein wenig z"ogernd hinzu (и, слегка помедлив добавила она; hinzusetzen) – „nun m"ochte ich wieder heimgehen (теперь я хотела бы пойти домой)!“

„Schon gehen?“ fragte Trude (уже пойти/уйти? – спросила Труда).

„Ihr wisst es ja (вы же знаете), mein Schatz wartet auf mich (меня ждёт мой возлюбленный: «моё сокровище»); er mag schon wacker nass geworden sein (он, наверное, уже до нитки промок/насквозь промок; wacker – храбро, честно; как следует, по-настоящему; nass – мокрый; nass werden – промокнуть: «стать мокрым»; m"ogen – мочь /в значении предположения/).“

Die Trude erhob den Finger (Труда подняла /указательный/ палец; erheben). „Wirst du ihn auch sp"ater niemals warten lassen (ты и потом никогда не будешь заставлять его ждать)?“

„Gewiss nicht, Frau Trude (конечно нет, госпожа Труда)!“

„So geh, mein Kind (так иди же, дитя моё); und wenn du heimkommst (и когда ты возвратишься домой), so erz"ahle den andern Menschen von mir (расскажи обо мне другим людям), dass sie meiner f"urder nicht vergessen (чтобы впредь они не забывали меня). Und nun komm (а теперь иди)! Ich werde dich geleiten (я провожу тебя).“

Draussen unter dem frischen Himmelstau (снаружи, из-под свежей небесной капели; der Himmel – небо; der Tau – роса) war schon "uberall das Gr"un des Rasens und an Baum und B"uschen das Laub hervorgesprossen (уже повсюду начала пробиваться зелёная трава и листва на кустах и деревьях; das Gr"un – зелень; der Rasen – газон, трава; der Baum; der Busch, die B"usche – куст, кустарник; hervorspriessen – всходить).

Als sie an das Strom kamen (когда они подошли к реке/потоку), hatte das Wasser sein ganzes Bette wieder ausgef"ullt (/то увидели, что/ вода уже снова заполнила всё своё русло), und als erwartete er sie (и, словно ожидая их), ruhte der Kann, wie von unsichtbarer Hand wiederhergestellt, schaukelnd an dem "uppigen Grase des Uferrandes (рядом с берегом, покачиваясь у густой травы, словно восстановленный чьей-то незримой рукой, покоился челн: «покоился челн, как незримой/невидимой рукой восстановленный, покачиваясь у пышной травы края берега»; das Gras; das Ufer – берег; der Rand – край).

Sie stiegen ein (они вошли в него; einsteigen – входить, садиться /в повозку, лодку и т. п./), und leise glitten sie hin"uber (и челн тихо заскользил к противоположному берегу: «и тихо заскользили они на ту сторону»; gleiten – скользить; hin"uber – через, на ту сторону: «туда-через»), w"ahrend die Tropfen spielend und klingend in die Flut fielen (в то время как капли дождя, журча и играя, лились в поток; der Tropfen; spielen – играть; klingen – звучать; fallen – падать, выпадать). Da, als sie eben an das andere Ufer traten (и тут, едва они ступили на другой берег; eben – только что; как раз; едва; treten), schlugen neben ihnen die Nachtigallen ganz laut aus dem Dunkel des Geb"usches (совсем рядом, из темноты кустарника, послышалось громкое соловьиное пение: «защёлкали рядом с ними соловьи совсем громко из темноты кустарника»; die Nachtigall – соловей; schlagen – бить, ударять; щёлкать /о соловье/; das Dunkel; das Geb"usch). „Oh“, sagte die Trude (ах, – произнесла Труда) und atmete so recht aus Herzensgrunde (и упоённо вдохнула: «и вздохнула так по-настоящему из глубины души»; das Herz – сердце, душа; der Grund – почва, грунт; дно, основание; recht – правый; верный; настоящий; по-настоящему), „es ist noch Nachtigallenzeit (ещё соловьиное время; die Zeit), es ist noch nicht zu sp"at (/значит/, ещё не слишком поздно)!“