– И?

– И они не являлись собственностью Короны. Корона не имела на них никакого права.

– Корона имеет право конфисковать всё, что находится или приносится в Крепость, - вставил Булава.

Келси согласно кивнула, хотя это правило было ей неизвестно.

– Он прав, дядя. Это относится и к твоим безделушкам из Мортмина.

– Там были не только безделушки, племянница моя. Ты забрала и мою лучшую женщину.

– Маргарита теперь под моей защитой.

– Мне её подарили. Это ценный подарок.

– Я согласна, - ответила Келси, улыбнувшись ещё шире.
– Она очень ценна для меня. Уверена, она хорошо мне послужит.

Шея Регента медленно начала наливаться красным, постепенно передавая этот оттенок и подбородку. Карлин всегда называла мужчин кобелями, но Келси никогда не воспринимала эти слова всерьёз: мужчины написали очень много хороших книг. Но теперь она поняла, что Карлин была не так уж и неправа.

– Возможно, когда Маргарита мне наскучит, я освобожу её. Но сейчас она счастлива здесь.

Регент поднял голову, на лице было написано недоверие.

– Чушь собачья!

– Уверяю тебя, она вполне довольна жизнью, - беззаботно ответила Келси.

– Мне даже не приходится привязывать её!

Стоявшие у смежных стен Элстон и Кибб фыркнули.

– Эта потаскуха нигде не может быть счастлива!
– рявкнул Регент, брызгая слюной.

– Следи за своим языком, когда говоришь с Королевой, - прорычал Булава.
– Или я обвяжу тебя большим красным бантом и выкину из Крепости прямо сейчас. Ловкачу твои кости пригодятся в качестве столового серебра.

Келси прервала его.

– Полагаю, ты пришёл только из-за Маргариты? Потому что никому не захочется тратить время на споры из-за той кучи безвкусиц, которые ты называешь произведениями искусства.

Регент даже рот раскрыл от возмущения.

– Мои картины написаны Пауэллом!

– Кто такой этот Пауэлл?
– спросила девушка, не обращаясь ни к кому конкретно.

Ответа не последовало.

– Он довольно известный художник из Дженнера, - настаивал Регент.
– Я должен забрать эти картины.

– Думаю, мы позволим тебе предложить свою цену за те, которые мы не сможем продать.

– Как насчет моих скульптур?

Тут заговорил Корин.

– Скульптуры хорошо продаются, Ваше Величество. Большинство из них оставляют желать лучшего, но материал дорого ценится. Скорее всего, они будут расплавлены.

Регент принял оскорблённый вид.

– Меня заверили, что эти скульптуры в будущем лишь повысятся в цене.

– Кто заверил?
– спросила Келси.
– Продавец?

Её дядя открыл рот, но не издал ни звука. Она нетерпеливо зашевелилась: веселье уже закончилось, и она снова начала уставать. И всё же это хоть немного развлекло её стражников, что было не так уж плохо. Элстон и Кибб широко ухмылялись, Корин пытался подавить смешок, и даже Мёрн впервые не выглядел сонным.

– Я забираю твою кучу хлама, дядя. Не представляю, какие у тебя есть аргументы против своего изгнания, но если они есть, то я слушаю.

– Я могу быть полезен тебе, племянница, - ответил Регент, соображая так быстро, что ей пришло в голову, не ходил ли он до этого всего лишь вокруг да около.

– Чем полезен?

– У меня есть ценные сведения.

– Это уже начинает утомлять, Ваше Величество, - вмешался Булава.
– Позвольте мне выбросить его из Крепости.

– Подождите.
– Келси подняла руку.
– Что тебе известно, дядя?

– Я знаю, кто твой отец.

– Да ничего он не знает, Леди, - прорычал Булава.

– Конечно, знаю, племянница. И я знаю очень много о твоей матери, что, безусловно, заинтересует тебя. Твои люди ничего тебе не расскажут, они дали клятву. Но я не королевский стражник. Мне известно о Королеве Элиссе всё, что ты когда-либо хотела знать, и я могу рассказать это тебе.

Если бы у её стражников вместо глаз были мечи, то они бы уже несколько раз пронзили Регента насквозь. Повернувшись в Лазарю, она увидела страшное выражение на его лице, вселявшее ужас.

«Я очень хочу знать».

Ей отчаянно хотелось знать, кто из, по-видимому, бесконечного потока мужчин её матери стал её отцом, ей хотелось знать, какой на самом деле была её мать. Возможно, всё было не так, как казалось. Девушка ухватилась за эту мысль, гадая, обладала ли её мать никому неизвестными чертами, которые могли бы искупить все её поступки, но при этом осознавая возможную опасность некоторых скрытых знаний. Она окинула дядю холодным взглядом.

– Чего именно ты просишь, Шахерезада? Пристанища в Крепости?