— Узнали кто она?

— Пока нет.

Лев Игнатьевич сделал вокруг макета полный круг.

— Есть какая-то еще информация о Регулаеве?

— Нет. Он, также как и Журавлев, уехал на дачу и не выходит с нее. Можно сказать однозначно, что сейчас руководство корпорации полностью разобщено и не может оказать нашим планам никакого реального противодействия.

— Точно?

— Я практически уверен в этом.

Лев Игнатьевич не был бы сам собой, если бы не почувствовал в голосе своего начальника службы безопасности неуверенности.

— Практически? — переспросил он. — Вам что-то мешает быть уверенным на сто процентов?

— Ну. Есть одна маленькая деталь.

Игорь Валентинович лаконично рассказал о странном визите неизвестного мужчины, о том, что он передал привет от Черткова, и о том, что никто не видел, как мужчина входил и выходил из здания.

Лев Игнатьевич внимательно выслушал информацию, чуть склонив голову в сторону, и констатировал:

— Вот это уже интересно.

После этих слов он на какое-то время замолчал. Молчал долго. Минут пять или шесть, и когда очнулся, то проговорил одними губами:

— Хорошо, что сообщил об этом.

Потом переспросил.

— На даче Регулаев один?

Игорь Валентинович заглянул в свою папку.

— Нет. По имеющейся у нас информации, к нему приехали отец и дядя.

Лев Игнатьевич усмехнулся и сказал фразу, которая была совершенно не понятна для Сивко:

— Неужели они решились привезти его сюда?

— Что? — переспросил Сивко. — О ком вы?

Лев Игнатьевич улыбнулся.

— Пока не важно. Усильте наблюдение за домом Регулаевых. Сообщайте мне обо всех перемещениях в доме. В какой комнате они находятся чаще всего. Закрыты ли там шторы. И главное, о том, что и куда они переносят? Обо всех крупных предметах в виде ящика, вазы, аквариума, телевизора и тому подобного. Ясно?

Сивко кивнул головой.

— Да.

Лев Игнатьевич погрозил ему указательным пальцем и отошел от макета к письменному столу.

— Подожди. Сейчас.

Немного покопавшись, он нашел на столе какие-то записи.

— Вот. — Седов взял в руки еженедельник, подержал его. Положил на место. — Впрочем, это тоже пока не важно.

Он поднял глаза и посмотрел на Сивко.

— Самолет, я так понимаю, тоже не нашли?

Сивко кивнул головой. Вздохнул.

— Нет. Ищем. Но нет никаких сомнений, что он на территории аэропорта.

— Я думаю, что вам будет проще, если вы обесточите, лишите всей электроэнергии институт. Я уверен, что они используют для маскировки какой-то электронный способ. Но обесточить надо не на час и не на два часа. Минимум на трое суток. Минимум. А лучше на неделю.

Сивко удивленно поднял глаза.

— Это невозможно.

— Придумайте что-нибудь. Диверсию или теракт. И запомните, пока у нас не будет их «Жар-птицы», ничего этого, — он указал на макет, — тоже не будет. Нам ничего не поможет: ни связи, ни деньги — ничего. Понятно?

— Да.

— Тогда идите и работайте.

— Есть.

Сивко по-военному развернулся и вышел. Он не видел, как Лев Игнатьевич трясущимися руками нажал кнопку селектора и попросил секретаря принести воды.

Двадцать лет назад. Афганистан. Капитан спецназа ГРУ Лев Седов

Выпив стакан воды, Лев Игнатьевич отпустил секретаршу и опустился в мягкое кожаное кресло, которое мягко изменило форму спинки таким образом, чтобы его травмированный позвоночник не испытывал дополнительных нагрузок.

Правда, это уже давно не помогало. Боль в спине, нудная и звенящая, как натянутая струна, сидела в нем вот уже двадцать лет и стала привычной. Иногда она затухала. Тогда Лев Игнатьевич был весел и добр, а иногда появлялась вновь, и тогда он становился нервным и раздражительным. Все знали об изменениях его характера, но никто не знал о причинах.

Ни один человек на свете, за исключением тех, кто посадил его в это кресло, не знал о том, что двадцать лет назад в горах Афганистана, упав со скалы, он сломал себе позвоночник. Он лежал, с тоской смотря в небо. Бой закончился. Их группа была полностью уничтожена, и ждать помощи было неоткуда. Он приготовился умирать и молил бога о том, чтобы смерть как можно быстрее пришла к нему.

Именно в этот момент и появились они. Небольшой караван, состоящий из трех навьюченных ишаков, которых вели три бородатых человека в грязных полосатых халатах. Один из них, видимо, самый старший, склонился над умирающим капитаном и спросил его.

— Это ты только что разговаривал с богом и просил его о смерти?

Седов хотел открыть рот, чтобы послать его куда подальше, но человек из каравана остановил его.

— Не спеши. Лучше попроси бога о помощи. И мы попросим об этом вместе с тобой.