–  Что за идиоты! Зачем дают ей расшуметься?
– покачал головой Джордж.
– Надо ее сразу чем-нибудь отвлечь, а то может раскочегариться на полдня. С тех пор как Наземникус ушел с дежурства и оставил тебя, Гарри, без прикрытия, она только случая ждала на него наброситься… А вот и мамаша Сириуса опять подала голос.

Упреки миссис Уизли утонули в хоре новых визгов и воплей, издаваемых портретами в коридоре.

Джордж двинулся к двери, чтобы ее захлопнуть, но не успел он это сделать, как в нее протиснулся эльф-домовик.

Он был совершенно голый, если не считать грязной набедренной повязки, и выглядел очень старым. Кожа, казалось, была настолько ему велика, что могла вместить несколько таких, как он. Хотя он был лысый, как все эльфы-домовики, из его больших, как у летучей мыши, ушей торчало изрядное количество седых волос. Глаза водянисто-серые с краснотой, длинный мясистый нос напоминал рыльце животного.

Эльф не обратил на Гарри и остальных ровно никакого внимания. Сгорбившись и как будто их не видя, он медленно и целеустремленно прошаркал в дальний конец комнаты, все время бормоча себе под нос хриплым утробным голосом, похожим на лягушачье кваканье:

–  Воняет на весь дом и ворюга в придачу, но она-то чем лучше, мерзкая старая осквернительница рода со своими пащенками, дом моей госпожи опоганили, ох, бедная моя госпожа, если бы она знала, если бы она только знала, какое отребье они сюда пускают, что бы она сказала старому Кикимеру, ох, стыд какой, грязнокровки, оборотни, осквернители рода и воры, бедный старый Кикимер, что он может сделать…

–  Здорово, Кикимер, - очень громко сказал Фред, со стуком закрывая дверь.

Эльф-домовик остановился как вкопанный, перестал бормотать и очень отчетливо, но очень неубедительно вздрогнул словно бы от удивления.

–  Кикимер не видел молодого господина, - сказал он, обернувшись и отвесив Фреду поклон. Потом, не поднимая глаз от ковра, тихо, но вполне внятно добавил: - Поганый пащенок осквернительницы рода, вот ты кто.

–  Что-что?
– переспросил Джордж.
– Прости, я последнее, что ты сказал, не расслышал.

–  Кикимер ничего не сказал, - отозвался эльф и опять поклонился, на этот раз Джорджу, после чего вполголоса, но очень разборчиво проговорил: - А вот и братец, тоже урод мерзопакостный.

Гарри не знал, смеяться ему или лучше не стоит. Эльф выпрямился, оглядел всех зловредным взглядом и, словно бы думая, что его никто не слышит, снова забормотал:

–  И грязнокровка туточки, стоит наглая такая, ох, если бы моя госпожа видела, как бы она плакала, а вот новенький, Кикимер не знает, как его зовут. Что он здесь делает? Кикимер не знает…

–  Это Гарри, Кикимер, - обратилась к нему Гермиона.
– Гарри Поттер.

Бледные глаза Кикимера расширились, и он забормотал быстрей и яростней прежнего.

–  Грязнокровка говорит с Кикимером, как будто она его подруга, ох, если бы только госпожа видела, с кем Кикимеру приходится иметь дело, ох, что бы она сказала…

–  Не смей называть ее грязнокровкой!
– одновременно и очень сердито сказали Рон и Джинни.

–  Ничего страшного, - прошептала Гермиона, - он немного не в себе, он сам не понимает, что…

–  Да брось ты, Гермиона, он прекрасно понимает, что говорит, - сказал Фред, глядя на Кикимера с великой неприязнью.

Бормоча по-прежнему, Кикимер не спускал глаз с Гарри.

–  Неужто правда? Неужто это Гарри Поттер? Кикимер видит шрам, значит, это правда, это мальчик, который остановил Темного Лорда, Кикимер удивляется, как он это сделал…

–  Мы все удивляемся, Кикимер, - сказал Фред.

–  А что тебе тут надо?
– спросил Джордж. Огромные глаза Кикимера метнулись в его сторону.

–  Кикимер чистит, - сказал он уклончиво.

–  Очень правдоподобно, - произнес голос у Гарри за спиной.

Это вернулся Сириус. Стоя в дверях, он недружелюбно смотрел на эльфа. Шум в коридоре прекратился - возможно, миссис Уизли и Наземникус перенесли скандал на кухню. При виде Сириуса Кикимер отвесил ему до нелепости низкий поклон, распластав нос-рыльце по полу.

–  Да встань же ты прямо, - раздраженно сказал Сириус.
– А теперь отвечай: что ты задумал?

–  Кикимер чистит, - повторил эльф.
– Кикимер верой и правдой служит благороднейшему и древнейшему дому Блэков…

–  Благороднейшему и грязнейшему, - сказал Сириус.
– Чистит он…

–  Господин горазд пошутить, - проговорил Кикимер с новым поклоном. Потом опять принялся бубнить: - Господин - мерзкая неблагодарная свинья, он разбил материнское сердце…

–  Да не было у моей матери никакого сердца!
– вскинулся Сириус.
– Старуха только злобой и была жива.