Изрядно покрасневшая, она захлопнула дверь. Гарри откинулся на спинку сиденья и издал стон. Он предпочел бы, чтобы Чжоу увидела его в центре великолепной компании, хохочущей до упаду от шутки, которую он только что отмочил. Вместо этого она увидела его с Невиллом Долгопупсом и Полумной Лавгуд, с жабой в руках и со Смердящим соком на лице и груди.

–  Ничего страшного, - подбодрила их Джинни.
– Глядите, мы сейчас запросто от этого избавимся.
– Она достала волшебную палочку.
– Экскуро!

Смердящий сок исчез.

–  Извините, - тихим голосом повторил Невилл. Рон и Гермиона явились только через час. К этому времени тележка с едой уже проехала. Гарри, Джинни и Невилл как раз покончили с тыквенным печеньем и обменивались карточками из шоколадных лягушек, когда дверь открылась и вошли гриффиндорские старосты: Гермиона - с Живоглотом, Рон - с громко ухающим Сычиком в клетке.

–  Умираю с голоду, - заявил Рон, пристроив Сычика рядом с Буклей на багажной сетке, взяв у Гарри шоколадную лягушку и рухнув на свободное место рядом с ним. Он сорвал обертку, откусил лягушачью голову, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья, точно у него было невесть какое изматывающее утро.

–  У пятикурсников на каждом факультете по двое старост, - сообщила, садясь, Гермиона. Вид у нее был страшно недовольный.
– Мальчик и девочка.

–  Угадай теперь, кто староста Слизерина, - сказал Рон, не открывая глаз.

–  Малфой, - мгновенно отозвался Гарри, не сомневаясь, что оправдается худшее из его опасений.

–  Разумеется, - с горечью подтвердил Рон, запихивая в рот остаток лягушки и беря следующую.

–  И эта жуткая корова Пэнси Паркинсон, - язвительно сказала Гермиона.
– Какая из нее староста, если она толстая и медлительная, как тролль, которому дали по башке…

–  А кто у Пуффендуя?
– спросил Гарри.

–  Эрни Макмиллан и Ханна Аббот, - хрипло ответил Рон.

–  А у Когтеврана - Энтони Голдстейн и Падма Патил, - сказала Гермиона.

–  Ты ходил с Падмой Патил на Святочный бал, - произнес чей-то голос.

Все повернулись к Полумне Лавгуд, которая, не мигая, смотрела на Рона поверх своего «Придиры». Он проглотил шоколад, который был у него во рту.

–  Да, я знаю, что ходил, - сказал он с легким удивлением.

–  Ей не очень понравилось, - поведала ему Полумна.
– Она говорит, ты неважно с ней обошелся. Не стал с ней танцевать. Хотя для меня это было бы даже лучше, - добавила она глубокомысленно.
– Не люблю танцы.

И она опять спряталась за журналом. Рон несколько секунд с отвисшей челюстью пялился на обложку, потом повернулся к Джинни, надеясь на какое-нибудь объяснение, но та, чтобы не расхохотаться, засунула в рот костяшки пальцев. Рон озадаченно покачал головой, потом посмотрел на часы.

–  Нам надо время от времени патрулировать коридоры, - сказал он Гарри и Невиллу, - и мы можем наказывать людей за плохое поведение. Мне не терпится прищучить Крэбба и Гойла…

–  Ты не должен злоупотреблять положением старосты, Рон!
– резко сказала ему Гермиона.

–  Малфой, конечно, ни капельки не будет им злоупотреблять, - саркастически откликнулся Рон.

–  Ты что, намерен опуститься до его уровня?

–  Нет, я просто намерен добраться до его дружков раньше, чем он доберется до моих.

–  Ну перестань же, Рон…

–  Гойла я засажу за строчки, это его убьет, он терпеть не может писать, - радостно сообщил Рон. Он понизил голос до хриплого хрюканья Гойла, наморщил лицо, изображая болезненную сосредоточенность, и принялся выводить в воздухе рукой: - Я… не… должен… выглядеть… как… задница… бабуина.

Все засмеялись, и громче всех - Полумна Лавгуд. Она испустила такой громкий, радостный визг, что Букля проснулась и негодующе захлопала крыльями, а Живоглот, шипя, прыгнул на багажную сетку. Полумна хохотала так, что выпустила из рук журнал, и он, скользнув по ее ногам, упал на пол.

–  Ой, я не могу!

Из ее выпуклых глаз текли слезы, она билась в судорогах, глядя на Рона. Придя в полное замешательство, он посмотрел на других, смеявшихся теперь из-за выражения его лица и долгого до нелепости хохота Полумны Лавгуд, которая, схватившись за бока, раскачивалась взад и вперед.

–  Издеваешься, что ли?
– нахмурясь, спросил ее Рон.

–  Задница… бабуина… - задыхалась она, все еще держась за бока.

Все смотрели на смеющуюся Полумну, но Гарри, бросив взгляд на упавший журнал, заметил нечто такое, из-за чего не поленился наклониться за ним. Когда Полумна читала его перевернутым, трудно было разобрать, что изображено на обложке, но теперь Гарри понял: там красовалась не слишком умело выполненная карикатура на Корнелиуса Фаджа. Его можно было узнать только по светло-зеленому котелку. Одной рукой Фадж сжимал мешок с золотом, другой душил гоблина. Подпись гласила: