– Водитель! – требует женщина. – Выключи свой ледник. Устроил здесь русскую зиму.

Водителю, молодому парню, судя по всему, не нравится, когда с ним говорят таким тоном. Он не обращает внимания на приказ женщины в темных очках.

– Ты слышал, что тебе сказали?! – повышает голос старик в шортах. – Холодно!

– Уважаемый, – спокойно, не оборачиваясь, отзывается водитель, безуспешно стараясь выбраться из пробки. – В салоне много людей. Сразу станет душно. И те, кому станет душно, попросят включить мазган.

– Вот именно, – подтверждает грузный мужчина в майке с надписью, советующей не отдавать врагу поселения. – Чистый воздух им помешал.

– А тебя никто не спрашивает, – поворачивается к мужчине в майке женщина в темных очках. – Едешь себе и молчи!

– Это почему я должен молчать? – обижен грузный мужчина. – Мы живем в демократической стране. Каждый имеет право высказать свое мнение.

– Ты его высказал, – поворачивается к нему старик в шортах. – Вон на брюхе все написано.

– А тебе не нравится? – даже приподнимается от возмущения грузный мужчина.

Старик ему не отвечает. Зато подает голос молодой человек с кейсом.

– А что тут может нравиться, – говорит он. – Из-за вас и весь сыр-бор начался. Мало вам земли в Израиле. Вон вся пустыня Негев в распоряжении. Селитесь, сколько хотите.

– Что-то ты сам там селиться не торопишься? – поворачивается к молодому человеку высокий пассажир в кипе.

– А почему это именно я должен там жить? – вопросом на вопрос отвечает молодой человек.

– Потому что ты верблюд и скотина! – басит кто-то невидимый из глубины салона.

Молодой человек хочет ответить, но тут автобус останавливается, и он, махнув свободной рукой, выходит на своей остановке.

– Водитель! Выключи мазган! – истерично визжит женщина в темных очках.

– И не думай, парень! – басит из глубины салона все тот же голос. – И так дышать нечем!

– Правильно, – согласен с ним грузный пассажир.

Тут в разговор вмешивается молодая женщина в длинной юбке и шляпе, закрывающей тяжелую копну волос.

– Нужно носить с собой что-нибудь теплое: кофту или платок, – говорит она примирительно. – Тогда не будет проблем.

– Тебя никто не спрашивает, что мне носить с собой! – поворачивается к ней пожилая женщина в очках. – Ты своему Богу советуй, а не чужим людям.

– Всевышний, уважаемая, советы не принимает, – говорит женщина в шляпе. – Он только их дает.

– Развела тут религиозную пропаганду, – бурчит старик в шортах.

– Не нравятся ему поселения! – вдруг громко произносит мужчина в майке. – Ему Бейлин нравится с Арафатом!

– Зачем шуметь? – вздыхает сидящий перед ним молодой человек с татуировкой на предплечье. – Тот парень давно уже вышел.

– А ты не вмешивайся! – нависает над ним мужчина в майке. – Ты бы лучше место уступил старикам.

– Где ты тут стариков увидел? – поворачивается к нему татуированный.

– Да вот! – грузный в майке тычет пальцем в пожилого человека с тележкой на колесиках.

– Да я постою, – отмахивается тот. – Мне выходить скоро.

– Воспитали вас, – продолжает бурчать грузный в майке. – Никакого уважения к старшим.

– Они просто не думают, что когда-нибудь сами будут стариками, – поддерживает мужчину в майке невидимый бас.

– И правильно не думают, – вмешивается в спор девичий голос. – При такой жизни не знаешь, что завтра с тобой случится.

– Завтра будет ночь, потом утро, потом день и вечер, – говорит чернокожий старик в кипе.

– Ты закроешь мазган! – истошно орет пожилая женщина в очках. – Ты не в своем Марокко, ты в цивилизованную страну приехал!

– Из Ирака, госпожа, – чуть поворачивается к ней водитель. – Мои родители из Ирака.

– Эсти, – тихо говорит своей соседке старик в шортах. – Ты уже слишком: при чем тут Марокко или Ирак?

– А при том, – невозмутимо произносит сидящий за этой парой широкоплечий мужчина. – При том что твоя жена – расистка. Таких в тюрьму сажать надо.

– Ты что сказал? – мучая больную шею, поворачивается к нему женщина в темных очках. – Это меня в тюрьму?

– Тебя, тебя, – невозмутимо подтверждает широкоплечий.

– Шломо! Ты слышишь, что он сказал?

– Выйдем, Эсти, выйдем сейчас же! – не выдержав, требует старик в шортах и даже поднимается неосмотрительно.

– Сиди! – требует его спутница. – Мы за билет заплатили. У тебя что, есть лишние деньги?