Популярный драматург, посетив дом и проведя несколько очаровательных часов в постели с Акой-Бякой (с большой скидкой: Барыня благосклонно относилась ко всему, что связано с театром), предложил ей роль в новой своей пиэсе. Неожиданно для всех, Ака-Бяка укрепилась на подмостках и действительно стала вскоре актрисою довольно известной в столичных театрах. На бенефисах ее всегда присутствовало много состоятельной молодежи. Взрослый сын ее обращался к ней всякий раз, когда ему нужны были деньги, и она никогда ему не отказывала.

Зашел без стука Сынок – гладко причесаный, чисто и современно одетый, и все равно весь какой-то потасканный, что ли, пороками отягощенный.

– Мутер, – с порога сказал он, – что происходит? Я не понимаю! Объясни!

– А что такое? – спросила Барыня, отвлекаясь от пасьянса. – Что это ты такой взбудораженный?

– Да помилуй, мутер! Подхожу к Ивушке и велю ей выдать мне пять тысяч, а она нос воротит и говорит, что сейчас свободных денег в доме нет! Что за наглость! Я что же, проситель какой-то с улицы, что ли?

– Если Ивушка так сказала, значит так оно и есть, сын мой.

– Да как же, мутер! Вчера клиентов были целые батальоны! С таким количеством контингента можно Индию завоевать!

– Расходы тоже немалые.

– Ах, оставь, пожалуйста, мутер! Знаю я все наши расходы.

– Успокойся. И скажи: зачем тебе столько денег разом? Пять тысяч, говоришь?

– Лучше семь.

– Для каких целей? Чего тебе не хватает, чадушко? Все у тебя есть: квартира хорошая в центре, гардероб, прислуга, ложа в опере.

– Нужно, раз говорю.

– Любопытная я стала. Возраст, что ли, такой, не знаю – а прямо раздирает меня любопытство! Для чего тебе такие деньги?

– Жениться я хочу, мутер. Очень выгодно хочу жениться.

– Ну да?

– Именно.

– А деньги – на пускание пыли в глаза невесте? Или отцу невесты?

– Положим, что и так. Что ж тут плохого? Не я, так другой будет перед ней деньгами сорить, а поскольку сын твой все-таки я, а не кто-то другой, то и тебе лучше, если я сорить буду. Куш невероятный, мутер, фантастический.

– Да не сезон сейчас. Где это ты раздобыл невесту, да еще такую богатую?

– На балу.

– Я понимаю, что не под прилавком на рынке. На каком балу? Да правда ли, что она богата? Как-то не верится.

– Зачем же, мутер. Вы уж верьте мне. Кому вам и верить, как не мне.

– Ох сомнительно что-то. Послушай, Сынок, уж ты смирись с участью: из хорошей семьи за тебя не отдадут! А нищих аристократов кормить мы не станем, это совершенно лишнее.

– А вот представь себе, мутер, что нашел я компромисс!

– Поди! Давно искал? Тщательно?

– Давно и тщательно. И нашел. Чудо, а не девушка! И сказочно богата!

– Лет ей сколько?

– Не знаю точно. Лет девятнадцать или двадцать.

– Дурак.

– Отчего же, мутер, отчего же?

– Купчиха какая-то, небось? Говори. Купчиха?

– Как сказать.

– Не понимаю. Ты не знаешь, купчиха ли она?

– Понимаешь, мутер, когда у отца такое состояние, так уж грани сословные зыбкие становятся.

– Какое состояние?

– Ух.

– Ты меня пугаешь. Миллионщик он, что ли?

– Более чем.

– Не верю своим ушам. Фамилия ему как?

Сынок назвал фамилию.

– Да ты что! – сказала Барыня. – Ты не шутишь?

– Нисколько.

– Всемировой мебельщик?

– Поставщик лично государя императора, мутер.

– И ты думаешь, она за тебя пойдет? С твоей-то репутацией?

– Это дворянам репутация важна, мутер. А мебельщику главное, чтобы ему на шею не сели, чтобы не брать на себя долговые обязательства тестя. Ну и титул потомственный-наследственный дочери не помешает, я думаю.

– Да ты с нею говорил ли? С дочкой его?

– О, да! Мутер, она такая смешная, такая милая! И так всему верит, что ей говоришь, такая наивная барышня! Идем мы с нею под руку вчера…

– Ты уж с нею и под руку ходишь?

– Да, а что?

– Смотри. Купцы – они какие бы не были богатые, а все равно в обхождении не намного дальше мужиков ушли. Узнает отец, пошлет к тебе трех парней крепких.

– Ах, нет, мутер – зачем же. Все очень деликатно и цивилизованно.

– Чем ты ее привлек?