«Нет… Так дальше дело не пойдет». Если я тут застряну, придется выучить хотя бы основы их разговорного языка, чтобы знать, что обо мне говорят. Мне не нравилось, когда меня обсуждали в моем же присутствии, а я не понимала.

Битайе дал мне уединиться около специально вырытой ямы, а сам отошел подальше, посматривая, не идет ли кто. После этого он отконвоировал меня обратно к шаману.

Через пару дней шаману стало лучше, он уже сидел и выходил наружу. Вечерами мы грелись у очага и вели долгие неспешные беседы о медицине и магии.

Его взгляд на мир был довольно интересным, так же как и его дар. Две стороны Силы, совсем как и у Дине! Немного от оракула и вероятностного мага — Сила Эйре. И немного от целителя с Силой Двуликой. Они переплетались в его даре, и невозможно было отделить одно от другого. Точно так же, как у меня слились воедино Сила Жизни и Сила Смерти.

Шаман сказал, что воины на второй день после моего прибытия отправились в Ламару за Дине. Я надеялась, что они привезут ее добром, а не в виде связанного по рукам и ногам свертка. Она умная девочка, так что должна понимать, когда следует уступить…

Таким образом, если все пойдет по плану, через неделю уруки должны вернуться вместе с Дине.

Я гуляла по стойбищу в сопровождении Битайе, а жители племени делали вид, как будто так и надо, и присутствие чужестранки у них самое обычное дело. Я невольно обратила внимание, что женщин и детей в племени гораздо больше, чем мужчин. А среди них были в основном молодые или очень старые, и я сочла, что война забрала самый цвет, проредив племя.

А что до Битайе… Он был интересен, этот молодой, но уже заслуженный воин со многими знаками отличия на груди из клыков убитых им хищников, среди которых я с удивлением узнала зубы тигра. Но они не водились в Великой степи! Неужели Битайе путешествовал за ее пределы? Я пыталась спрашивать, но он не отличался особой разговорчивостью.

Битайе катал меня на лошади по окрестностям, показывая интересные на его взгляд вещи. Например, цветение мелких диких маков или невидимый с первого взгляда ручей, вода в котором проходила сквозь дерн, желтоватая, но чистая и вкусная, такая ледяная, что сводило зубы.

Неподалеку паслись стада диких мохнатых темно-коричневых коров, которые, казалось, нисколько не боятся человека. По свирепому виду быков, наставивших рога в нашу сторону, я поняла, что они готовы обороняться.

Мне выделили целый мешок сушеного мяса этих самых коров и немного крупы, а также, — о, чудо! — концентраты с Тета. Наверное, уруки их получили от захватчиков.

Однажды Битайе поехал поохотиться и привез пару куропаток, которых бросил у входа в шатер и ускакал, не дожидаясь благодарности. Ругаясь и обдирая пальцы, я ощипала и выпотрошила птиц, чтобы потом сварить и накормить пациента бульоном.

Несмотря на мирное течение жизни, с каждым днем я все больше боялась, что случится что-то плохое. Я просто чувствовала опасность, разлитую в воздухе. На меня накатывали неясные предчувствия неизбежного зла, и я попросила старика:

— Шаман умеет спрашивать предков. Он может спросить, что за враг следит за вами?

«Ну и ну. Твиг, ты уже изъясняешься, как урук». После разговоров с ним я начала строить фразы, как эти дикари. Еще немного, и я начну заплетать косы и носить шкуры. Человек ко многому способен привыкнуть…

Шаман прошамкал в ответ:

— Ритуал требует много сил. Накаль поможет мне, и я увижу предков.

Похоже, он сразу понял, что у меня не праздный интерес, и просто поставил меня перед фактом.

Весь остаток дня я таскала воду в шатер, стоящий неподалеку. Я затопила очаг настоящим древесным углем, который уруки обычно не использовали, предпочитая для растопки что-то попроще вроде сухих «коровьих лепешек» и травы. Уголь давал чистое пламя и не коптил своды низкого, в мой рост, шатра.

Одна из женщин показала мне, как с помощью раскаленных камней нагреть воду в кожаных ведрах. Первым парился шаман, а потом я, наслаждаясь почти забытой роскошью чистоты. Это было похоже на жаркую северную купальню, которую построил для себя Эйвинд.

Очистившись, мы сутки постились и безвылазно сидели в шатре у шамана, хотя я и была против этой идеи. Мне представлялось, что больного нельзя морить голодом, и надо выводить подышать на свежий воздух, но шаман был непреклонен. Он что-то пел, глядя в очаг, и ритмично раскачивался на месте.

Все это время в котле тихо булькало варево, за приготовлением которого я с интересом наблюдала. Силы! Никогда бы не подумала, что вот так узнаю секретный рецепт пророческого зелья.

На исходе недели моего пребывания в племени, и на третий день после купания шаман попробовал отвар и решил, что для ритуала все готово.

Шаман зажег в очаге пучок трав, среди которых я узнала полынь и дикую коноплю. «Ой, что будет…», — только и подумала я, когда шаман начал окуривать помещение тлеющими травами, что-то напевая.