Шрифт:
Как можно истолковать мое видение?
Думаю, на племя нападут. Наверное, это будет карательная операция. Я ясно видела воинов Янтрэ и имперцев, стреляющих из огнестрелов. Позже, перебив мужчин, они входили в шатры, выгоняли оттуда оставшихся женщин, детей и стариков и без пощады добивали, обагрив свои мечи в невинной крови.
Когда это случится? Могу ли я помешать этому?
Почему с ними поступили — или поступят, — так жестоко?
— Предки шамана показали, что из Ламары придет армия. Вас всех убьют, — сказала я. — Надо уходить.
«Или договариваться».
Нет, не получится. Они напали среди ночи без предупреждения, не затруднив себя переговорами. В подобной свалке я не ручалась даже за свою собственную жизнь. А даже если и спасусь, то что? Всех остальных убьют. На моей совести будет кровь этого народа.
А они не хотели мне вреда… Просто хотели воссоединиться со своей дочерью и спокойно жить на родной земле.
— Накаль предупредила нас. Я скажу людям. На рассвете мы уедем в другое место. Готовься, — решил шаман.
Он вышел из своего шатра и огласил волю предков. Оказывается, все это время люди не спали и ждали их волеизъявления. Любое камлание шамана привлекало пристальное внимание всего племени.
Еще меня поразило, что все без исключения согласились и никто не поставил под сомнение волю предков. Люди деловито и целеустремленно начали собирать вещи, складывая их на волокуши и в повозки на колесах. Всю ночь жилища разбирали, сворачивая шкуры и связки жердей. Нехитрый скарб не занял много места.
На рассвете совсем маленьких детей посадили в корзины, чтобы их нести, и люди тронулись в путь. Те, кто имел лошадей, ехали верхом, а остальные шли пешком.
— Битайе, — обратилась я к воину, снова пристроившись в седле позади него. — Ваши воины уехали в Ламару за Дине. Как они узнают, где мы?
— Я оставил знак, — ответил он и сжал ногами бока скакуна, трогаясь в путь.
Одного я не понимала. Ладно. Возможно, имперцы не взяли с собой собак. Но следопыты не могли не разглядеть, куда делось племя. Следов полутора сотен человек и огромного количества лошадей на траве не скрыть, как ни старайся.
— Битайе, мы оставили следы, — сказала я, указав на землю.
— Аэ… Женщина много говорит, — сказал он и показал рукой на небо.
Над нами собирались тяжелые тучи, которые несли воду, возможно, от самого океана. Наконец они нашли место, где прольются дождем, который скроет все следы.
Никто из уруков не знал, но я тоже оставила послание, нацарапанное углем на куске старой кожи. Если его не смоет дождем, то наши преследователи узнают, что со мной все в порядке.
Я просила не мстить и никого не убивать. Оставалось надеяться, что они вступят с уруками в переговоры.
Я подарила им отсрочку, но это ненадолго.
Уже несколько дней мы ехали под проливным дождем, который призвал шаман. По крайней мере, он так сказал, и почему-то я ему верила. В Империи тоже были маги-погодники, способные влиять на частоту выпадения осадков. Они могли спасти урожай или погубить его. Смотря что требовалось Гильдии и Императору…
Битайе сначала сердился, что я не слишком стойко выношу тяготы пути, но был отходчив. Он цедил сквозь зубы что-то о белых женщинах, однако его поступки опровергали слова. Всю дорогу он заботился обо мне, как о малом ребенке.
Мне было неловко ехать под навесом в повозке вместе с древними стариками, но Битайе настоял на этом. Зато теперь я могла снова пообщаться с шаманом.
— А что станет с Дине, когда вы ее выучите? — однажды спросила я.
— Она сама будет шаманом и родит следующего шамана!
О… вот это поворот. А кто же предполагаемый отец ребенка? К тому же, на мой взгляд, Дине еще слишком молода для материнства. Знаю, в некоторых государствах она давным-давно вступила в брачный возраст, но ее шансы остаться в живых после родов были ничтожны. Ей и ребенку могла потребоваться помощь целителя, а его в племени не было.
В таком случае, некому будет передать знание шамана следующему в цепи преемников.
— А когда она выйдет замуж? — осторожно спросила я.
— Когда ее привезут в племя, — ответил старик.
«Что, вот так, сразу?»
— Дине слишком молода и не перенесет родов, — сказала я. — Надо подождать.
— Все уже определено предками, — философски заметил он. — Я сам воспитаю ее сына.
«А если будет дочь?» Думаю, вот и причина, почему мать Дине покинула племя. Может быть, ее выдали замуж против воли? Я не так долго была в племени и еще не слишком хорошо понимала, насколько это возможно. Вроде бы, женщины здесь имели достаточно свободы. Но все равно роли давным-давно были определены.