Я прошел в ванную, быстро одел маску и вернулся в комнату. Мне понадобилось минут двадцать, чтобы выбрать костюм, который прекрасно сидел на мне. Переодеваясь, я вспомнил, что сегодня я встречусь с женой Фергюсона.

— Что представляет собой моя жена, Маццо? — спросил я, завязывая галстук.

Он протяжно свистнул:

— Увидишь. Только будь осторожен. Полегче с ней. — Он потер бритую голову. — С Дюрантом ты ведешь себя правильно. Он ничего не может сделать и вынужден принять это, но будь осторожен с миссис Фергюсон. Для нее — ты Джерри Стивенс, безработный актер, а это для нее — пустое место. Даже босс был осторожен с ней, а Дюрант, кажется, побаивается ее. На меня она смотрит, как на дурака. Так что будь осторожен.

На мгновение эта информация расстроила меня, но из зеркала на меня смотрел Джон Меррилл Фергюсон, и я успокоился.

— О’кей, Маццо. Я буду осторожен.

Из гостиной донесся звонок телефона. Маццо взял трубку:

— Да, мистер Дюрант. Он готов.

Я подошел к нему.

— Миссис Фергюсон скоро будет. Пока все в порядке, так что не оплошай.

Я пошел к столу, чувствуя себя так, словно впервые вышел на сцену. От нечего делать я полистал ежедневник. Каждые полчаса каждого дня были заполнены незнакомыми именами. Джон Меррилл Фергюсон, безусловно, был очень занятым человеком. Но чем дальше, тем меньше становилось имен. В июле только три. В августе одно, а в сентябре пусто.

Я смотрел на пустые страницы сентября и не слышал, как открылась дверь. Потом послышалось легкое покашливание Маццо. Я поднял глаза.

Она стояла в дверях, рассматривая меня. И я понял, что, пока жив, всегда буду помнить мгновение, когда увидел Лоретту Меррилл Фергюсон. Я видел много женщин — хороших и плохих, худых, толстых, уродливых, красавиц, недотрог, проституток, сексуальных маньячек, кинозвезд… Но зачем продолжать? Я видел их всех и никогда не видел такой, как миссис Фергюсон.

Она была из того типа женщин, от которых у любого мужчины захватит дух. Ее невозможно было описать, за исключением того, что она была стройная, с высокой грудью и длинными ногами; то есть то, что можно сказать о многих кинозвездах, но меня поразило ее лицо. Волосы в стиле Клеопатры, кожа цвета слоновой кости, и каждая черточка ее была идеальна: короткий нос, чувственный рот и большие фиолетовые глаза. Она была не только самая красивая, но и самая волнующая женщина из всех, кого я видел. При виде ее у меня пересохло во рту и бешено забилось сердце.

Я сидел и смотрел на нее.

Вошел Дюрант.

— Встаньте! — бросил он.

Я встал, не в силах отвести взгляд от этой фантастической женщины.

— Пройдитесь по комнате!

Я проковылял по комнате и остановился под ее взглядом. Взглядом, каким смотрят на породистую собаку.

— Я думаю, он годится, — сказал ей Дюрант.

— Пусть он скажет что-нибудь. — У нее был низкий сексуальный голос, и говорила она так, словно я не существовал.

— Скажите что-нибудь!

Я заметил свое отражение в зеркале. Я увидел Джона Меррилла Фергюсона, самого богатого и могущественного в мире человека! И никто не смеет говорить ему, что делать!

— Убирайся к дьяволу, Джо! — рявкнул я, указывая на дверь. — И ты тоже, Маццо! Я хочу поговорить с женой!

Я стоял у стола, глядя на Лоретту Меррилл Фергюсон.

Мы были одни. После моей вспышки Дюрант побагровел, но Лоретта Фергюсон движением руки остановила его.

— Уходите! — Ее голос был как удар бича.

Дюрант и Маццо вышли и закрыли дверь так осторожно, словно она была из яичной скорлупы.

Итак, мы были одни.

Она долго смотрела на меня, а затем села на диван:

— Снимите маску. Я хочу посмотреть на вас.

Я ушел в ванную, осторожно снял маску и, вытерев вспотевшее лицо, вернулся в комнату.

Она внимательно рассматривала меня, словно покупку, но я привык к этому: меня не раз так рассматривали режиссеры. Я ждал и в упор рассматривал ее. Она, казалось, смутилась и отвела глаза.

Что ж, первая маленькая победа.

Я прошелся по комнате и остановился у окна.

— Я сказала — садитесь!

— Прекрасная у вас вилла, миссис Фергюсон, но не такая прекрасная, как вы сами, — сказал я и, достав пачку «Честерфилда», зажег сигарету. Не поворачиваясь к ней, я продолжал смотреть на сад, большой бассейн и садовников-китайцев, склонившихся над цветами.

— Когда я говорю вам что-то делать, вы должны делать. Садитесь!

Я повернулся и улыбнулся ей. Маццо предупредил меня. И я был готов не позволить ей взять меня в оборот.

— Мне платят тысячу долларов в день за то, что играю вашего мужа, миссис Фергюсон. За эти деньги я согласился сотрудничать, но я не собираюсь подчиняться никому, даже самой красивой женщине в мире, если она недостаточно воспитана, чтобы сказать «пожалуйста».