— Эти люди ненормальные! – завизжала Анжелика, когда мы понеслись к новому повороту.

Да, ненормальные. После близкого знакомства с мертвецами мы сами оказались в нескольких сантиметрах от смерти, и это было ужасно.

Меня такое поведение мексиканцев уже не так шокировало, как раньше. Иностранные наблюдатели часто бывают озадачены отношением мексиканцев к смерти. Лежат ли его корни в фатализме, присущем католицизму, или в ацтекском возвеличивании смерти, но сегодняшние мексиканцы ведут себя так, будто смерть – это отличная шутка.

Не нужно жить в этой стране долго, чтобы заметить всеобщее презрение к западной одержимости безопасностью. Это становится особенно очевидным на дорогах: ремни безопасности, ограничения скорости и запреты на пьянство за рулем – это все для слабаков. Для получения водительских прав в Мексике не нужно никакого экзамена: $40 – только и всего.

И туристы-мексиканцы откровенно наслаждались выставкой трупов, от которой моим родным стало дурно. Вероятно, этому не стоит удивляться, если вспомнить красочные фотографии обезглавленных жертв наркомафии, которые в Мексике каждый день можно увидеть в газетах. День мертвых говорит сам за себя. Эту тему я хотела изучить поглубже.

Прощаясь с родными в аэропорту, я испытывала смешанные эмоции. Основным чувством была грусть. Но в то же время у меня было такое ощущение, будто гора свалилась с плеч. Я больше не несла ответственности за смог, желудочные инфекции, длинные очереди в музеи и безумных мексиканских гидов.

Я поехала на метро обратно, в Сентро, где в отеле «Маджестик» были оставлены на хранение мои чемоданы. Оттуда было совсем недалеко пешком до отеля «Исабель», в котором я жила, когда только-только приехала в Мексику, и который снова стал для меня наилучшим вариантом жилья. Я любила вспоминать это место, но мысль о возвращении туда меня удручала. После того как я столько усилий приложила к тому, чтобы постичь эту страну и стать ее частью, мне приходилось возвращаться туда, откуда все началось.

Другая мысль, от которой я чувствовала себя несчастной, была мысль о том, что сегодня вечер воскресенья, а это значит, что завтра к семи на работу. С ощущением внутренней пустоты я размышляла об этом всем, пробираясь через многолюдную площадь Сокало к отелю «Маджестик».

На секунду я остановилась, чтобы ответить на звонок. Это был Рикардо.

— Что? Не глупи. Я сейчас к тебе подъеду, – сказал он, услышав, что я собираюсь делать.

— Погоди… Рикки… Думаю, нам нужно на какое-то время расстаться…

— Надо так надо. Хорошо, сегодня оставайся у меня, – перебил он меня, не дав мне закончить речь, которую я мысленно репетировала, – о том, что нам нужно пожить отдельно. – Можешь переночевать на кушетке, а завтра я помогу тебе подыскать квартиру.

Я согласилась. Хотя прекрасно знала, что никакой кушетки у него нет.

Рикардо возил меня по всему городу в поисках жилья. Одну комнату сдавал студентам старый коммунист, который пользовался другой комнатой по выходным и держал в ванной порнографические фото. Другая потенциальная квартира, сдаваемая двумя художниками, оказалась хижиной на крыше дома. А пока я мрачно искала подходящий вариант, я временно жила в темной холостяцкой берлоге Рикардо. Даже несмотря на то, что его квартира была похожа на берлогу, в ней было что-что очень уютное, и после работы я с нетерпением ждала того момента, когда приду к Рикардо, такому надежному и ласковому; я чувствовала, что мне очень повезло найти отличного друга так далеко от дома. Только одно свое чувство я не могла с ним обсудить – легкое чувство сожаления при мысли об Октавио.

Солнечный домик с одной спальней, который Рикардо нашел, когда я была в Гуанахуато, был еще не занят и начинал казаться заманчивым вариантом. Однако все члены Утреннего клуба первых жен имели свое категоричное мнение по поводу этой ситуации.

— Да, знать, Пако уметь готовить… пока мы не жениться, – хихикнула Рейна.

— О, да! Марио даже рассказывать мне, что он любить ходить за покупками… Ха-ха! – засмеялась Эльвира.

— Все меняться в ту же секунду, когда вы начинать жить вместе, – с горечью добавила Марисоль.

А Вероника поддакнула:

— Вот в чем проблема с мексиканскими мужчинами: они хорошо вешать лапшу на уши. Они романтичны: они петь для вас под луной… и все такое. А потом… бабах! И вы уже их рабыня!

— Да уж, гринго не знать, что такое романтика, зато вы знать, что получать, – сказала Эльвира, которая собиралась уже на третье свидание со своим супервизором из Техаса.

Даже привилегированные fresas не были застрахованы от такого рода надувательства. Офелия после свадьбы, которая состоялась как раз на Рождество, когда я была с семьей в Гуанахуато, внезапно обнаружила, что выбор карьеры для нее сильно сузился. Ее чувствительный муж Сильвио – творческая личность – говорил ей теперь о том, что не считает для нее подходящей работу, требующую разъездов. Не важно, что сам Сильвио, будучи режиссером-документалистом, подолгу отсутствовал дома, путешествуя по всему миру.

Однако найти жилье в этом огромном городе оказывалось невозможным. Через три недели изматывающих и бесплодных поисков я решилась на совместную аренду домика в Сан-Анхеле с тремя английскими девушками. Сан-Анхель – один из самых красивых туристических центров Мехико на юге города рядом с Койоаканом, и там находится студия, в которой жили вместе Фрида Кало и Диего Ривера, пока она якобы не застала его в постели со своей сестрой. Каждую субботу тенистая центральная плаза с фонтанами и аккуратно подстриженными живыми изгородями превращается в вернисаж; и как раз в субботу я договорилась о просмотре домика, который предлагали снимать совместно. Рикардо отвез меня туда.