– Ты очень долго рассказываешь, а мне нужно знать, зачем у тебя столько девиц. Там есть очень красивые, - сказала Лариса.

– Я же подробно рассказываю!
– воскликнул Горлов.
– Иначе не поймешь.

– Я, между прочим, стала очень ревнивая. Раньше такого не было, я вообще не знала, что такое ревность. Однажды представила, что ты с другой, и - красные круги перед глазами. Захотелось что-нибудь расколотить или ударить...

– Рубашкин посмотрел и сказал: "Мало! Этого на полквартала не хватит". Стали думать, где бы еще один такой телетайп оседлать. И тут я вспомнил, как мы этот аппарат из Минпромсвязи* выбивали. Пришлось чуть ли не через ВПК** заявку пробивать, потому что у связистов горел план по внедрению новой техники. Короче, оказалось, что нужные телетайпы есть почти на каждой почте - на них телеграммы принимают. Когда я это рассказал, Петя так обрадовался, что самую последнюю бутылку достал, и мы на радостях выпили. У него, оказывается, несколько девушек-телеграфисток листовки печатали. Он их тут же вызвал, все объяснил, а они - своим подружкам. На следующую ночь полсотни телетайпов на нас заработала, а еще через день наступил полный обвал. Желающие помочь повалили толпами. Мы уже несколько пунктов в разных концах города организовали. У меня - только Петроградский и Василеостровский районы. Сейчас готовим списки,

чтобы в ночь перед голосованием в каждую квартиру принесут короткую телеграмму. Что-нибудь вроде: "Голосуйте за кандидата Народного фронта Тяпкина Ивана Ивановича! Долой партноменклатуру!". Технически это сложно, но я уже придумал, как все организовать. Настоящих почтальонов, конечно, не хватит, но вместо них пойдут агитаторы. Самое трудное, чтобы в нужную ночь на телеграфах дежурили наши девочки...

– Итак, почта и телеграф уже в наших руках. Осталось взять мосты с вокзалами, и ты, как Ленин в девятьсот семнадцатом, захватишь власть! Каким будет первый декрет?
– смеясь спросила Лариса.

– А какой бы ты хотела?

– Всех одеть, обуть, накормить, и каждому - по отдельной квартире. И самый главный - о любви! Чтобы все любили всех, как у Окуджавы: "Давайте, говорить друг другу комплименты! Тем более. что жизнь короткая такая..." кажется так?

– Ты - хороший политик! Именно это и обещают демократы. Армию распустим, оружие разломаем на лом и продадим, а выручку распределим поровну - по тысяче долларов на каждого гражданина плюс квартира или дом, если в сельской местности. Тем, кто помогает, - в первую очередь или вообще без очереди.

– Ты так увлеченно обо всем рассказываешь, будто и сам стал демократом...
– сказала Лариса.

– Честно говоря, не нравится мне эта публика. Эти ребята чем-то похожи на лакеев, рвущихся к барскому столу. У большинства за душой - круглый ноль. Хотя есть и безусловно честные люди, которые искренне верят, что могут что-то изменить к лучшему.

– Зачем же ты затеял эту, как бы сказать точнее - операцию?
– спросила Лариса.

– Таланов же устроил тебя к врачам, я не мог ему отказать, - удивился Горлов ее вопросу.

– Но ты работаешь не только в его округе?

– Остальное получилось само и так быстро, что я даже не успел задуматься. Я не ожидал, что так много людей будут помогать. Они работают совершенно бесплатно и с немалым риском.

– А в чем риск?

– В уголовном кодексе есть дурацкая статья: использование государственного оборудования в личных целях. В случае провала у девушек будут крупные неприятности.

– А у тебя?

– Если рассуждать логически, нам с Петей Рубашкиным придется брать на себя роль организаторов. Подсчитают стоимость работы телетайпов, бумаги, электроэнергии и предъявят хищение в особо крупных размерах в составе организованной группы. Я еще осенью весь УК* изучил: от корки до корки, засмеялся Горлов.

– Это почти самоубийство! Органам наверняка уже все известно. Боренька, зачем ты в то ввязался?
– спросила Лариса и, прижавшись к его плечу, добавила: "Я боюсь...".

– Я, пожалуй, тоже боюсь. Но не так, как в прошлый раз. Тогда я чувствовал себя обложенным со всех сторон зайцем, а теперь знаю где охотники, и где сидят фазаны...

– Обкладывают волков и медведей, а зайцев травят собаками!

– Вот, я и не хочу быть зайцем, которого гонят борзые. Впрочем, когда мы в первый раз говорили с Талановым, я этого еще не понимал. Ситуация была простая: он помог мне, я должен помочь ему. Вот и все.

– Выходит, ты из-за меня рискуешь жизнью?
– спросила Лариса.

– Выходит, из-за тебя, - рассеянно ответил Горлов, вглядываясь в окно.

– Как странно: чтобы помочь любимой женщине, ты пытаешься изменить результаты выборов...

– Мушкетеры по тем же причинам и не такое вытворяли, - сказал Горлов и неожиданно перегнувшись через сиденье показал куда-то вперед.

– Володя, заворачивай налево! Видишь огни между деревьями? Мы уже приехали!

3.19 БЕЛЫЕ ПТИЦЫ НА МЕРТВОЙ ВОДЕ

После первой же рюмки Горлов почувствовал, что его тянет в сон. Он заказал крепкого кофе, но помогло ненадолго.

– Ты совсем не слушаешь, что я говорю, - сказала Лариса, когда едва поковыряв вилкой, он отставил блюдо с запеченной на осиновых углях рыбой.

– Извини, - сказал он, - я задумался о том, что ты говорила в машине.

– О чем же?

– Это правда: все началось из-за тебя, когда я позвонил Таланову. Но все, что я делал потом, было как бы само по себе. Я не то, чтобы забыл, почему ввязался в эту историю, вовсе нет! Не знаю, как объяснить.