Шрифт:
Майкрофт тяжело поднялся на ноги:
— Ты должен собрать побольше фактов, Шерлок.
Младший брат сплел и с силой сжал пальцы. Мне показалось, что во время встречи с Майкрофтом мой друг не был тем надежным и уверенным в себе человеком, которого я знал. И меня удивила интонация Майкрофта, когда он тихо произнес:
— Я знаю, что тебя смущает, Шерлок. Ты становишься слишком субъективен по отношению к этому делу.
— Не понимаю, — с легким холодком сказал Холмс.
— Мы имеем дело с четырьмя самыми зверскими убийствами. Могут последовать и другие. Ты торопишься, сознавая, что чем скорее ты вмешаешься, тем больше шансов предотвратить их. Вот что тебя и гнетет — ощущение, что ты лично ответствен за трагедию. Острое чувство вины может подавить самый мощный интеллект.
Холмс не стал спорить. Он нетерпеливо покачал головой и сказал:
— Что ж, Ватсон, игра началась. Мы идем по следу дикого зверя.
— И к тому же хитрого, — недвусмысленно предостерег нас Майкрофт. — Шерлок, ищи женщину со шрамом. Кроме того, отсутствует важная деталь — жена Майкла Осборна с такой порочной репутацией. О чем это говорит?
Холмс сердито уставился на брата:
— Должно быть, ты в самом деле считаешь, что я растерял свои способности, Майкрофт! А они со мной.
На этой ноте мы и покинули клуб «Диоген».
Эллери просыпается
Дверной звонок представлял собой резной бутон красного дерева в окружении листьев. Грант Эймс нажал его, в результате чего на пороге возникла девушка в ядовито-зеленой пижаме.
— Привет, Мэдж. Мне случилось быть по соседству, вот я и заглянул.
Тонкое, аристократическое лицо гостя напоминало изображение на крупной долларовой купюре. Мэдж просияла и распахнула дверь, стукнув ручкой о стену.
— И значит, ты решил завалиться ко мне? — сказала она тоном Эйнштейна, впервые огласившего свою Теорию.
Грант вошел, осматриваясь:
— До чего у тебя уютное гнездышко.
— Нормальные апартаменты обыкновенной девушки, делающей карьеру. Я прочесала весь Ист-Сайд, сверху донизу. И наконец нашла! Жутко дорого, но ведь жить можно только в Верхнем Ист-Сайде.
— А я и не знал, что ты делаешь карьеру.
— И еще как. Я консультант. Кажется, ты пьешь скотч?
«Я должен вести себя как репортер-расследователь», — напомнил себе Грант и вежливо спросил:
— И кого же ты консультируешь?
— Отдел по связям с общественностью на одном предприятии.
— Принадлежащем твоему отцу?
— Конечно.
Мэдж Шорт была дочерью «Шорт шейпли шуз», но, кроме нее, на добычу претендовали еще три брата и две сестры. Протягивая скотч, она кивнула растрепанной рыжей головкой.
— И предприятие расположено в…
— В Айове.
— Ты там бываешь?
— Глупый! Его офис на Парк-авеню.
— Ты удивила меня, радость моя. Я-то вижу тебя в совершенно иной роли.
— Невесты? — При этом ее юная высокая грудь взволнованно приподняла ядовито-зеленую ткань пижамы.
— О нет, спаси господи! — торопливо пробормотал Грант. — Я представлял тебя где-то… на литературном поприще.
— Вечно ты издеваешься!
Грант обвел взглядом комнату. Книг не было видно — как и журналов, — но из этого еще ничего не следовало.
— Я вижу тебя погруженной в чтение, девочка. Так сказать, что-то вроде книжного червя.
— В такой день и в моем возрасте? Да и откуда мне взять время?
— Ну, всегда можно выкроить…
— Кое-что я читаю. «Секс и одинокая женщина»…
— А я предпочитаю детективы. Отец Браун. Епископ Кушинг. [3] — Он внимательно наблюдал за ее реакцией. Словно за маленьким розовым поросенком.
— Они мне тоже нравятся.
— А также, — хитро продолжал Грант, — ты уделяешь внимание философам — Бертону, Шерлоку Холмсу.
— На последней вечеринке был специалист по дзену…
Безнадежно. Грант быстро сменил тему:
— На тебе было синее бикини… Не слишком ли оно откровенно?
— Я так рада, что тебе понравилось, милый. Как насчет еще одного скотча?
3
Грант Эймс разыгрывает Мэдж Шорт и ставит в один ряд имена литературных персонажей и реальных лиц конца XIX века.
— Нет, спасибо, — сказал Грант, вставая. — Время поджимает, да и… словом, пока.
Он плюхнулся на сиденье своего «ягуара». Как это у них получается? Что они для этого делают — Холмс, тот же Квин?
В это время что-то давило Эллери Квину на нос, мешая спать. Очнувшись, он обнаружил, что это «Дневник», который он взял с собой в постель. Позевывая и потягиваясь, он уронил его на пол и сел, упираясь локтями в колени. Раскрытая рукопись лежала на полу между его ступнями. Он пригнулся, поддерживая голову руками.