Вернувшись на улицу, я взвесил монеты.

Они казались тонкими и несущественными по сравнению с кельдской валютой или тяжелыми пенни Содружества, с которыми я был знаком.

Тем не менее, деньги тратят во всём мире и семь ноблей позволили мне купить прекрасного вида костюм, который мог бы носить джентльмен, наряду с парой мягких кожаных ботинок.

На то, что осталось я постригся, побрился, принял ванну, и купил первую приличную еду за три дня.

После этого я снова стал бедным, но почувствовал себя гораздо более уверенным в себе.

Тем не менее, я знал, эти трудности прокладывали мой путь к Маеру.

Люди с его уровнем власти живут, окруженные многими слоями защиты.

Есть общепринятые, изящные способы проходить эти слои: рекомендации и аудиенции, сообщения и кольца, визитные карточки и целование задницы.

Но у меня было только одиннадцать дней, чтобы выкупить мою лютню, время было слишком дорого.

Мне нужно было как можно быстрей установить контакт с Алвероном.

Поэтому я решил пойти к подножию Шира и поискать там маленькое кафе,

которое обслуживает благородную клиентуру.

Я использовал одну из своих оставшихся монет, чтобы купить кружку шоколада и место с видом на галантерейщика через улицу.

Последующие несколько часов я слушал сплетни, которые проходят через такие места.

Даже лучше, я завоевал доверие умного мальчика, который зарабатывал в кафе тем, что ожидал, когда опустеет моя кружка и предлагал наполнить, если я этого захочу.

С его помощью и случайного подслушивания, я очень многое узнал о дворе Маера в течение короткого промежутка времени.

В конечном счете, тени становились все длиннее, и я решил, что пора двигаться.

Я подозвал мальчика и показал на противоположную сторону улицы.

– Ты видишь этого господина?

В красном жилете?

– Да, сэр.

– Ты знаешь кто это?

– Эсквайр Бергон.

Мне нужен был кто-то более важный, чем он.

– А как на счет того, в ужасной желтой шляпе?

Мальчик спрятал улыбку.

– Это Баронет Петтур.

Отлично.

Я встал и хлопнул Джима по спине.

– У тебя хорошая память.

Будь здоров.
– Я дал ему пол пенни и побрел туда, где стоял баронет, перебирая застёжку темно-зеленого бархата.

Само собой разумеется, что с точки зрения социального положения, нет никого ниже, чем Эдема Руэ.

Даже если оставить в стороне мою наследственность, я был безземельным простолюдином.

Это означало, что в плане социального положения баронет был настолько выше меня, что, если он был звездой, я бы не смог увидеть его невооруженным глазом.

Люди моего положения должны обращаться к нему "милорд", не смотреть в глаза и низко и смиренно кланяться.

По правде говоря, человеку моего общественного положения, не стоит с ним вообще говорить.

Конечно, в Содружестве все было по-другому.

И Университет был особенно равноправным.

Но даже там, благородные были богаты, могущественны и имели хорошие связи.

Такие дюди, как Амброз всегда будут ни в грош не ставить простолюдинов, вроде меня.

И если все становилось действительно сложно, он всегда мог прикрыть дело или подкупить судью, чтобы вытащить себя из беды.

Но сейчас я был в Винтасе.

Здесь Амброзу не нужно подкупать судью.

Если бы я случайно толкнул Баронета Петтура на улице, пока я еще был босиком и в грязи, он мог бы высечь меня до крови, потом вызвать констебля, чтобы арестовать меня за нарушение общественного порядка.

Констебль с улыбкой и кивком так бы и сделал.

Позвольте мне попытаться сказать это более лаконично.

В Содружестве, дворяне - это люди с властью и деньгами.

В Винтасе, дворяне имеют власть и деньги и честь.

Многие правила на них просто не распространяются.

Это означало, что в Винтасе социальный ранг был крайне важен.

Это означало, что если баронет поймет, что я ниже его, он будет господствовать надо мной, в буквальном смысле.

С другой стороны . . .

Когда я шел через улицу к баронету, я расправил плечи и немного вскинул подбородок.

Я напряг мою шею и слегка прищурил глаза .

Я посмотрел вокруг, как будто я владел всей улицей, и, в настоящее время, она меня чем-то разочаровывала.