Он сделал тонкий жест в угол сада.

– Видишь Компта Фарленда там?

Если бы ты спросил его о его титуле, то он сказал бы, что обладает им.

Он утверждает, что это такая же неотемлемая его часть, как и собственная кровь.

Часть его крови, вообще-то.

Почти любой дворянин сказал бы то же самое.

Они утверждают, что их родословная даёт им право на власть.

Маер посмотрел на меня, глаза его сверкнули с удовольствием.

– Но они не правы.

Это не неотъемлемые права.

Они предоставлены.

Я мог бы отнять его земли и оставить его нищим на улице.

Алверон подозвал меня жестом ближе, и я немного наклонился.

– Это большой секрет.

Даже мой титул, мое богатство, мой контроль над людьми и землей.

Они лишь предоставленная власть.

Это принадлежит мне не больше, чем сила твоей руки.
– Он погладил мою руку и улыбнулся мне.

– Но я знаю разницу, и именно поэтому я всегда держу ситуацию под контролем.

Он выпрямился и заговорил нормальным тоном.

– Добрый вечер, Компт.

– Прекрасный день, чтобы побывать на солнце, не правда ли?

– В самом деле, ваша светлость.

– Селас весьма освежает.
– Компт был грузным мужчиной с обвислыми щеками и густыми усами.

– Мои поздравления.

После того, как Компт прошёл мимо, Алверон продолжил.

– Заметил, как он похвалил меня за селас?

Я никогда в жизнии не касался содового совка.
– Он посмотрел на меня с немного самодовольным выражением.

– Ты по-прежнему считаешь, что врожденная власть лучшая из двух?

– Вы приводите неотразимые доводы, ваша светлость,- сказал я.

– Тем не менее...

– Ты тверд в убеждениях.

Тогда один последний пример.

Можем ли мы согласиться, что я никогда не смогу родить ребенка?

– Я думаю, что это можно с уверенностью сказать, ваша светлость.

– Все же, если женщина предоставит мне право жениться на ней, я могу родить сына.

С помощью предоставленной власти человек может сделать себя быстрым как лошадь и сильным как бык.

Разве может врождённая власть сделать это для тебя?

Я не мог спорить с этим.

– Я преклоняюсь перед вашим аргументом, ваша светлость.

– Я преклоняюсь перед вашей мудростью, принимая её.
– Он засмеялся, и в то же время раздался слабый звон часов, перемещаемых через сад.

– Вот черт, - сказал Маер с мрачным выражением.

– Я должен пойти принять это моё ужасное лекарство, или Кадикус будет абсолютно неуправляем целый оборот.
– Я недоумённо посмотрел на него, и он объяснил.

– Он как-то обнаружил, что я вылил вчерашнюю дозу в ночной горшок.

– Ваша светлость должны помнить о своем здоровье.

Алверон нахмурился.

– Ты слишком много на себя берёшь,- отрезал он.

Я покраснел от смущения, но прежде чем я успел извиниться, он призвал меня к тишине.

– Ты прав, конечно.

Я знаю свой долг.

Но ты говоришь точно также как он.

Одного Кадикуса достаточно для меня.

Он сделал паузу, чтобы кивнуть в сторону приближающейся пары.

Мужчина был высок и красив, и на несколько лет старше меня.

Женщина, может быть, лет тридцати, с темными глазами и элегантным, злым ртом.

– Добрый вечер, леди Хесуа.

Я надеюсь, вашему отцу лучше?

– О да,- сказала она.

– Хирург говорит, что он должен поправиться через оборот.
– Она поймала мой взгляд и удержала его, её красный рот изогнулся в понимающей улыбке.

Затем она нас покинула.

Я немного вспотел.

Если Маер и заметил, то он проигнорировал это.

– Ужасная женщина.

Новые мужчины каждый оборот.

Её отец был ранен в дуэли с эскваером Хайтоном за "неуместное" замечание.

Правдивое замечание, но оно не много значит без поддержки мечей.

– А что с оруженосцем?

– Умер день спустя.

Жаль.

Он был хорошим человеком, однако я не знал его достаточно, чтобы говорить о его языке.
– Он вздохнул и посмотрел на колокольню.

– Как я уже говорил.

Одного врача мне вполне достаточно.

Кадикус кудахтает надо мной, как наседка.

Я ненавижу принимать лекарства, когда уже иду на поправку.