даже не употреблял слов, которые могли бы быть отнесены к этой

проблематике. А дело заключается в том, что предрассудки,

предубеждения так же, как и креативность, не включаются и не

выключаются некой кнопкой. Вы не можете обучить людей предрассудкам, и

вы не в силах обучить их <не иметь предубеждений>. Такие попытки

Холистичный подход к творчеству

87

производились, и они нам известны, как известна и их безуспешность.

<Непредубежденность> вылетает как искра из-под колеса паровоза, как

эпифеномен, как побочный продукт облагораживания человека - в

результате ли психотерапии, воспитания или любого другого воздействия,

направленного на личностное совершенствование.

Уже двадцать лет назад мой стиль исследований креативности очень

отличался от классического научного (атомистического) метода. Мне

пришлось самому разрабатывать технику личностного интервьюирования. Я

старался узнать каждого человека настолько всесторонне и глубоко, как

только мог (как уникальную личность, как индивидуальность), я

выспрашивал и мучил его до тех пор, пока у меня не складывалось

впечатление, что мне удалось постичь его как целостную личность. Я

действовал как биограф и жизнеописатель, не стремясь решить

поставленных частных проблем, не отдавая предпочтения тому или иному

аспекту конкретной личности в ущерб другим аспектам, то есть, я

подходил к личности идеографически.

Только после подобного исследования можно обратиться к номотетичности,

только затем позволительно давать конкретные ответы на частные

вопросы, производить статистический анализ и решаться на общие выводы.

Человек заслуживает того, чтобы к нему отнеслись как к вселенной, -

только ощутив это, исследователь может позволить себе слагать

вселенные, выводить процентные соотношения, равно как и производить

иные манипуляции с бесконечными числами.

Узнав людей, отобранных вами для эксперимента, глубоко, всесторонне и

индивидуально, вы будете способны на такие обобщения, которые

невозможны в классическом эксперименте. В моем исследовании

участвовало 120 человек, и я потратил уйму времени только на то, чтобы

постичь каждого из них в его цельности. Но зато после этого я смог

переформулировать некоторые вопросы, и я мог вновь и вновь

возвращаться к полученным мною данным, придумывать новые вопросы и

отвечать на них, и я мог бы это сделать даже в том случае, если бы все

120 моих испытуемых отбыли в мир иной. Такой подход не имеет ничего

общего с экспериментированием ad hoc, он прямо противоположен

эксперименту, нацеленному на конкретную проблему, предполагающему одну

переменную величину при постоянстве прочих (и это при том, что мы

прекрасно знаем о существовании тысяч и тысяч переменных, которые

старается контролировать классическая парадигма эксперимента, но вот

вопрос - удается ли ей это и в состоянии ли все они оставаться

постоянными?).

Я позволю себе откровенно вызывающее заявление и скажу, что, по моему

твердому убеждению, такой причинно-следственный способ мышления,

неплохо послуживший нам при исследовании неживой природы, не

выдерживает попыток воспользоваться им для решения проблем человека.

На сегодняшний день он, как философия науки, мертв. Его нельзя

использовать, потому что он приводит нас к мышлению ad hoc, он

предполагает, что

88

Креативность

одна причина вызывает какой-то один специфический эффект, что один

фактор обязательно продуцирует другой, также единственно возможный,

фактор, он мешает прочувствовать и изучить системные и организмические

изменения, при которых один поступок, одно желание могут изменить всю

организацию личности, а та, изменившись, в свою очередь будет иначе

представлена во всех вариациях жизнедеятельности. (Подобный образ