Норма предложила ей пойти домой вместе, раньше они часто так поступали, но в последнее время эта привычка стала соблюдаться менее исправно.

Был уже вечер, когда Норма повесила на двери табличку «Закрыто» и выключила в холле свет.

– Тяжелый день, да?
– Спросила она у Шелли.

– Что-то вроде того.
– Ответила Шелли несколько хмуро.

– Я уж думала услышать от тебя восторженные рассказы про вчерашний день.
– Удивленно сказала Норма, надевая легкое пальто.
– Что, не нашла подходящих вещей в Сиэтле?

Шелли грустно посмотрела на Норму:

– Мы вообще не ездили в Сиэтл.
– Сказала она.

Норма искренне удивилась:

– Но в чем дело? Ты же так давно хотела... - Они вышли на улицу и прошли к машине Нормы.

– Хотела, - с трудом сдерживая слезы подтвердила Шелли, - вот только кое-кто решил, что угробить день, сидя в доме, будет куда занимательнее. Да ладно еще, если бы сам, он и меня не захотел пускать... Саму.

– Бедная девочка!
– Воскликнула Норма.

И вот тут-то Шелли и расплакалась:

– Я так хотела... Так ждала... И день выпросила свободный... А он...

Норма по-матерински обняла Шелли.

Шелли хотела всем казаться взрослой, независимой, сильной... Но внутри каждого человека все равно остается жить частичка ребенка, которая порой непременно вырывается наружу... И Шелли сейчас снова стала девочкой. Да сколько ей было-то? Не так уж и много! Норма ласково гладила ее по голове и шептала ей на ухо успокаивающие слова.

– Ну, все, хватит.
– Сказала Норма, вытирая с лица Шелли слезы.
– Я не люблю, когда ты расстраиваешься.

– Извини, Норма... Я, наверное, выглядела сейчас крайне глупо. Тоже мне, расплакалась дура. Из-за чего, из-за Сиэтла что ли? Было бы из-за чего...
– Шелли шморгнула носом и уже сама протерла глаза носовым платочком, который до этого надежно покоился в кармане ее пальто.

– Ну, я бы не стала вот так прямо говорить, что это пустяк.
– Норма скрестила руки на груди.
– Для мужчин это может и пустяк. Им нас не понять, нам не понять их. Ты же знаешь, это - мир мужчин.Но нам все равно без них нельзя.

Норма всегда умела ее успокоить. Наверное, поэтому Шелли так часто разговаривала про свои проблемы именно с ней.

– Спасибо, Норма.
– Сказала Шелли, улыбнувшись.

– Всегда пожалуйста.
– Ответила Норма.

И они сели к ней в машину.

– К счастью, - объяснял Хэйворд находившимся в его кабинета агентам ФБР и шерифу, - результаты вскрытия сохранились. Я лично проводил его вместе с ассистентом.

Форест и Риксон стояли слева, в углу. Сэм и Гарри сидели напротив Хэйворда. Альберт стоял рядом с ними.

– И сейчас я могу с полной уверенностью сказать, что смерть Дэйны наступила в результате сердечного приступа.
– Уловив во взглядах агентов непонимающее выражение, Хэйворд терпеливо объяснил.
– Она умерла от страха. Предположительно, еще до того, как убийца начал наносить по ее телу удары. Я бы сказал, к счастью. Многие кости в ее теле перебиты. Судя по ссадинам и небольшим ранкам, удары наносились тупым предметом, предположительно, деревянным. Убийца находился в состоянии аффекта и не мог остановиться, нанося удары случайно, без разбора.

Он закрыл папку и передал ее Сэму.

– У Дэйны было слабенькое сердце. Последние кардиограммы, которые она делала в нашем госпитале, показали, что шок вполне мог стать причиной приступа. Бедняжка… Она скрывала это от Дэрика, не хотела его пугать…

Гарри потянулся к папке, чтобы взять ее со стола, но рука Фореста поспела быстрее. Он схватил папку и раскрыл ее перед собой. Гарри удивленно посмотрел на Фореста.

– В чем дело, шериф?
– Спросил Форест, прищурившись.

– Ни в чем.
– Ответил Гарри спокойно.
– Просто хотел просмотреть отчет...

Форест закрыл папку и передал ее Риксону.

– Позвольте вам кое-что объяснить, шериф, сейчас дело ведем мы. И если вас интересуют материалы по делу, то сперва вам надлежит спрашивать про них нас. Это ясно?

Гарри очень хотел ответить как-то неприлично, нахамить или попросту ударить Фореста по его лысой голове, но рука Альберта, которую судмедэксперт из ФБР предусмотрительно положил на плечо Трумэна, крепко держала его.

Форест забрал папку у Риксона, пробежался глазами по строкам отчета и, не найдя там ничего интересного, небрежно бросил ее на стол Хэйворда.