Через час пять русских крейсеров снова двигались в северном направлении, держась каждый в зоне видимости соседа. Ближе всех к корейскому побережью шла «Светлана». С ней визуальный контакт не поддерживался. Впрочем, на ее участке японцы навязывать сражение вряд ли станут. Им выгоднее зайти с северо-запада, прочерчивая залив с запада на северо-восток. На этом курсе, скорее всего, и состоится эскадренный бой. «В идеале Того будет стремиться разгромить нас до Эллиота, а прорвавшихся атаковать минным флотом», – рассудили в русском штабе. В северо-западном секторе и усилили разведку. Крейсера Эссена вытянулись строем пеленга уступом к китайскому побережью. Сзади за ними дымили громады русских броненосцев. Склоняясь на норд-ост, продолжали перечерчивать Печилийский залив в кильватерной колонне броненосцы Рожественского: флагманский «Суворов» во главе, «Александр III», «Бородино», «Орел». Чуть дальше к югу тем же курсом следовал «Цесаревич» адмирала Макарова. Слева от него в строе пеленга – «Ретвизан» и «Победа». Справа – «Пересвет» и «Ослябя».

«Если крейсера обнаружат главные силы Того и даже завяжут бой, из такого построения можно направить кулак Зиновия в любую сторону, – размышлял адмирал Макаров. – А там уж и мои перестроятся. Пусть даже один фланг вступит в бой чуть позже. Ничего страшного».

Над Желтым морем грозовыми тучами расстилались дымы из труб русского флота.

Второй контакт крейсеров Эссена с японскими разведчиками состоялся после полудня. «Новик» опознал старых знакомых «Акаси» и «Отаву». Почти одновременно с этим доложили, что видят еще несколько кораблей неприятеля с «Изумруда» и «Жемчуга». Шедший ближе всех к китайскому побережью «Алмаз» пока молчал. «Боярин» продолжал осматривать горизонт в северо-восточном направлении.

На этот раз Эссен приказал проходить сквозь японскую линию, выдерживая большие боковые интервалы. В бой по возможности не вступать. Активно маневрировать, продвигаясь на север. Была надежда успеть обшарить еще несколько квадратов к норду. Николай Оттович оглянулся с мостика «Новика» назад. Свои броненосцы пока еще скрывались за линией горизонта. Значит, не увидят их еще некоторое время и японские разведчики. У него есть все шансы открыть японский флот первым. Эссен чувствовал – счет уже пошел на минуты. А там… Там вся надежда будет на скорость и отличные ходовые качества его отряда.

Видимо, догадываясь о намерениях русских, Уриу пошел на перехват. «Акаси» и «Отава» двинулись на пересечку «Новику». Два крейсера типа «Сума» начали резать курс «Изумруду». С «Жемчугом» стали сближаться два крейсера типа «Чиоды». Еще две увязались за «Боярином». Эссену доложили – потерян визуальный контакт с «Алмазом».

Выполняя замысел начальника дозора, русские крейсера стали расходиться веером, выдерживая общее северное направление. Японцы замешкались. С одной стороны, было заманчиво выбрать одну жертву и накинуться на нее всем скопом, чтобы потопить со стопроцентной вероятностью. С другой – русские тогда первыми начнут вести главные силы своего противника. Верно расставив приоритеты, Уриу кинулся за всеми обнаруженными кораблями своего оппонента.

На море закрутилась вычурная карусель с резкой сменой румбов, поворотов, уклонений и возвращений на прежний курс. Через пятнадцать минут Эссен с удовлетворением заметил, что чертово колесо из дымящих крейсеров хоть и медленно, но смещается на север. Противникам нигде ни разу не удалось сблизиться на расстояние действенного артиллерийского залпа. Маневрировали в тишине. Ни одна из сторон пока огня не открывала.

По данным наблюдения, перед русским дозором в этот раз изначально оказалось восемь японских легких крейсеров. Восемь их оставалось и сейчас. Но через русскую разведку так никто до сих пор и не прорвался. Значит…

«Значит, свою задачу они вот-вот провалят, – мысленно отметил Эссен. – А еще значит, что это все быстроходные легкие крейсера, которые есть на этом направлении у адмирала Того. И они боятся идти вперед, потому что, во-первых, им не хватает преимущества в скорости, а во-вторых, им не составить одинаково сильные группы, чтобы и связать меня здесь, и вести свою разведку дальше, если я кинусь за ними следом обратно на юг».

«Боится по-честному господин Уриу. – Незаметно для себя Николай Оттович даже закусил костяшки обтянутого в лайковую перчатку кулака и оскалил зубы. – Привыкли числом брать».

Обо всем происходящем и замеченном срочно сообщали по беспроволочному телеграфу на «Суворов».

В этот момент загрохотало на северо-западе. Уже догадываясь, что происходит, Эссен дал команду, маневрируя, отрываться от противника на вест, к китайскому побережью. Вскоре сзади и чуть левее отряда Уриу показалось судно, стремительно увеличиваясь в размерах. В нем признали несущийся обратно к югу «Алмаз». Как он проскочил на север незамеченным – одному Богу известно.

К «Алмазу» тут же кинулись пять наиболее сильных японских крейсеров, развернувшись «все вдруг». Молниеносно повторив маневр японцев, Эссен бросил свои корабли на трех оставшихся противников. Те сразу же открыли ураганный огонь. Приказав «Жемчугу» и «Боярину» связать троих японцев боем, Эссен, вынужденный описать приличную дугу, полным ходом пошел отбивать «Алмаз» от основных сил японского дозора. Уриу вел по «Новику» и «Изумруду» довольно сильную стрельбу из кормовых орудий своих пяти крейсеров, продолжая между тем под всеми парами идти на север навстречу «Алмазу». А он, видя приближающегося противника и два своих корабля за ним, повел себя довольно странно. Вместо того чтобы уклониться к китайскому берегу, лег в дрейф и затеял семафорные переговоры. Когда сигналы стало возможно разбирать на русских кораблях, вокруг «Алмаза» море уже кипело от рвавшихся японских снарядов. А когда сигнал разобрали и доложили Эссену, стало ясно, отчего так всполошился Уриу. На стеньгах одинокого русского крейсера, неподвижно замершего в центре вздымающихся водяных фонтанов, отчетливо читалось: «Обнаружил главные силы неприятеля».

Произошедшее затем Николай Оттович Эссен вспоминать без внутренней мучительной боли не мог до конца своих дней. Не имевший установки беспроволочного телеграфа «Алмаз» семафором сообщал данные о японском флоте: курс, скорость, построение. Из импровизированной радиорубки «Новика» информация немедленно передавалась на «Суворов». С какого-то японского крейсера поблизости работой своего телеграфного аппарата отчаянно пытались помешать передаче. Но прежде чем «Алмаз» окончательно скрылся за сплошной стеной разрывов, к Эссену пришло подтверждение из штаба Рожественского – телеграф принят.