– Норр меня забери!

Кира, осторожно ступая на вправленную ступню, сделала несколько шагов, оглянулась на мужчин и удивленно подняла брови, увидев, что Ренвольд освободил незнакомца и теперь, присев на корточки, о чем-то тихо беседует с ним. Заметив, что тот, скривившись от боли, осматривает руку, девушка, прихрамывая, подошла к своей лошади, порылась в дорожной сумке и, вытащив чистую тряпицу и мешочек с порошком базилика, робко подошла к мужчинам.

– Давайте, я перевяжу.

Незнакомец с интересом взглянул на нее, пожал плечами и протянул руку. Кира присела рядом с ним, смочила водой из фляги тряпицу и осторожно промыла руку. Потом, захватив горстку порошка, аккуратно присыпала им рану и наложила на нее повязку.

Мужчина, внимательно следя за руками Киры, поднял голову и с ухмылкой взглянул на девушку. Потом перевел взгляд на Ренвольда и вопросительно поднял брови, скосив глаза на своего необычного лекаря. Молодой человек неопределенно пожал плечами. Незнакомец понимающе хмыкнул. Ренвольд нахмурился и, поднявшись, молча ждал, пока Кира закончит свою благотворительную акцию.

Девушка осторожно провела по перевязанной руке, улыбнулась разбойнику и подняла глаза на Ренвольда:

– Если перевязывать дважды в день, это быстро заживет.

– Спасибо, - светским тоном поблагодарил незнакомец.

Ренвольд рассмеялся.

– Я же говорю, Кира, ты благотворно действуешь даже на Дирка.

– Дирк? Вас зовут Дирк?

– Именно так, моя благородная спасительница, - подчеркнуто вежливо склонил голову Дирк.
– А вас, как я понял - Кира?

Девушка кивнула и поднялась. Ступив на вправленную ногу, она невольно ойкнула, вызвав вопрос Рена:

– Все еще больно?

– Нет, - покачала головой девушка.
– Я просто неловко ступила.

Она, прихрамывая, направилась к пеньку, а Дирк, проводив ее глазами, подмигнул Ренвольду.

– Хороша крошка, а?

– Не твое дело, - холодно ответил молодой человек.

– Кхм...- кашлянул Дирк.
– Понимаю...

– Ничего ты не понимаешь, - с досадой буркнул Рен.

Дирк не ответив, осторожно попробовал подняться, упираясь спиной в ствол, у которого сидел. Ему с трудом удалось выпрямиться, хотя оторваться от поддерживающего его ствола он все же не решился. Мелкие бисеринки пота покрыли побледневшее лицо разбойника. Он закрыл глаза и теперь стоял у дерева, тяжело дыша.

– Есть будешь?
– Ренвольд, скрестив руки на груди, хмуро смотрел на Дирка, что-то соображая.

– Да уж не откажусь, - криво усмехнулся тот, открывая глаза и облизывая пересохшие губы.
– И воды бы еще...

Услышав его слова, Кира поднялась и направилась к своей лошадке, но Рен остановил ее, достав свою флягу. Не глядя на девушку, он подошел к Дирку и протянул ему воду. Кира проводила его удивленным взглядом, так и не поняв, почему он не позволил ей помочь.

– Привал, - хмуро объявил Ренвольд.

Через десять минут путники сидели на земле у пенька, предоставленного в распоряжение единственной дамы. Кира рассеяно жевала окончательно рассыпавшийся на неаппетитные куски сливовый пирог, Рен держа в руке огромный ломоть хлеба с мясом, задумчиво поглядывал на Дирка. А тот, с жадностью глотал нарезанные небольшими кусочками ломтики вяленого мяса, перемежая их большими кусками хлеба.

Все это он запивал водой, получив в свое пользование фляжку Ренвольда. Было видно, что он страшно голоден. Время от времени Дирк бросал настороженный взгляд на Рена, но пока не насытился, не затевал никаких разговоров.

Наконец, разбойник удовлетворенно вздохнул и откинулся на поваленное бревно, служившее ему опорой. Обведя глазами не слишком веселую компанию, он расправил широкие плечи, покрутил головой, разминая мышцы и благодушно пробасил:

– За кормежку - спасибо...А вот интересно, куда это направляется наследный Вла....

Он не успел договорить. Рен резким движением вогнал кусок хлеба, который держал в руке, прямо в открытый рот Дирка. Тот поперхнулся и схватил Ренвольда за руку. Выплюнув хлеб, он заорал:

– Какого...?

– Все такого же, - жестко ответил наследный Властитель, стряхивая руку разбойника.
– У тебя плохо с памятью?

Кира, вздрогнувшая от неожиданности при вопле Дирка, испуганно уставилась на Ренвольда. Тот покосился на нее и многозначительно взглянул на Дирка. Он, все еще возмущенно отплевываясь и облизываясь одновременно, смахнул крошки хлеба с губ и проворчал: