успеха. Диск MTV Unplugged In New York был выпущен почти год спустя и

получил премию <Грэмми>.

1993 год <Нирвана> завершила участием в организованном MTV в канун

Нового года шоу <Live and Loud> в Нью-Йорке. Фотограф Элис Уилер была

поражена <голливудской атмосферой>, царящей за кулисами: там было полно

группиз и <всем было глубоко наорать на группу>. По словам Уилер, которая

сделала несколько снимков Кобейна, это был <обычный, умный и

самоуверенный> Курт. По мнению Уилер, давно знавшей Кобейна, <существовало

три основных Курта: рок-звезда, отец семейства и абердинский неудачник.

Все трое находились в конфликте между собой>.

В этот же день, поздно вечером, Курт появился у знакомого заброшенного

дома на Гарвард-авеню, где приобрел станиолевый пакетик героина. После

этого он направился в бар, где выпил коктейль из текилы с джином, запив

все это микстурой от кашля. Домой он вернулся за полночь. По свидетельству

соседей, поднимаясь нетвердым шагом по ступенькам, Курт упал и скатился

вниз, в сточную канаву, где некоторое время лежал с легкой улыбкой,

всматриваясь в последний год своей жизни.

Завершающие концерты американского тура НИРВАНА отыграла в Сиэтле 7 и 8

января 1994 года. По свидетельству очевидцев, Курт сохранил свое бодрое

расположение духа. После одного из концертов при непрекращающейся овации

он вышел на сцену, подошел к микрофону, закурил и произнес двухминутную

речь, обращаясь не только к битком набитому залу, но и к огромной

аудитории радиослушателей. Медленно и тщательно подбирая слова, он говорил

фэнам о своей любви к ним. Эта короткая речь шесть раз прерывалась

аплодисментами, прежде чем он смог ее закончить.

19 января Кобейны приобрели за полтора миллиона долларов дом в Сиэтле,

на Лейк-Вашингтон-бульвар. Это был серый трехэтажный особняк, скрытый за

каменной стеной, обвитой сверху непроницаемыми зарослями кустарника.

Прилегающий к дому участок был украшен рододендронами и азалиями, а из

окна открывался великолепный вид на озеро и далее на горы и леса

центрального Вашингтона.

Дом был построен в начале века шведскими плотниками из кедра, и в нем

не было недостатка в предметах роскоши. Дубовые полы были покрыты дорогими

коврами. Как и на Лейксайд-авеню, одна комната была отведена Куртом для

занятий живописью. На цокольном этаже находился целый склад книг, дисков,

разломанных гитар и бутылок. В доме была огромная модернизированная кухня,

а в гостиной имелся большой камин. Несмотря на хорошее расположение дома

посетители почему-то находили его довольно мрачным. На стенах не было

никаких картин. Так же, как и в предыдущем жилище, окна вместо штор были

завешаны тяжелыми простынями.

Соседями Кобейнов на этот раз были банкиры и доктора, что, кажется,

доставляло Курту особое удовольствие. <Солидные, преуспевающие люди>, -

отзывался он о них. По-видимому, чувство уважения было обоюдным. <Они были

образцовыми соседями, - характеризовал Кобейнов Уильям Бейларджн, чей дом

примыкал к дому Курта.
– Мы были рады знакомству с творческими и

интересными людьми>. В своем стремлении стать полноправным членом высшего

общества Курт даже преодолел свою застарелую ненависть к спорту и послал

заявку на вступление в расположенный неподалеку Сиэтлский теннисный клуб

для себя и своей семьи. Одновременно Курт начал отдаляться от многих из

своих старых друзей, для которых его богатство стало непреодолимой

преградой для общения.

В начале года Курт заявил, что НИРВАНА примет участие в фестивале в

Лоллапалузе, не забыв при этом лягнуть соперников: <Мы должны продать

больше дисков, чем PEARL JAM>. Никто из присутствовавших на его сиэтлских

концертах не мог предположить близость кризиса. <Как раз наоборот, -

вспоминал один из друзей Кобейна.
– Впервые у Курта появился вкус к жизни.