– Возможно, но я больше не хочу ничего видеть. – признался Рек.

– Ты стоял на вершине вулкана? – она вскочила на ноги . – Ты видел брызги водопада ? Ты ждал восхода солнца с любимой где-нибудь в пустыне? Ты слышал смех своего ребенка? Ты ощущал энергию многотысячной толпы, которая смотрит только на тебя?

Он равнодушно смотрел на нее снизу вверх и никак больше не реагировал на ее выпады:

– Нет . Я считаю, что это не самое главное .

Алина остановилась прямо перед ним и с сомнением взглянула на него.

– Хорошо. – выговорила она наконец. –А что главное? И где оно? Нет, Рек, жизнь слишком хороша, чтобы отказываться, а периоды черных полос заканчиваются у всех.

– Главное уже давно умерло. – отрезал он, все также сохраняя самообладание.

Не имея такой выдержки , Алина всплеснула руками, начиная терять терпение.

– Главное в тебе, а ты жив. На то оно и главное, чтобы существовать с тобой вместе. Иначе нет никакого смысла.

– Как это во мне ?! У тебя совершенно не такое, как у меня понимание главного.-покачал он головой.

– Это твое! И оно в тебе! Мир будет таким, каким ты его видишь. – попыталась она объяснить ему другую, чем у него философию.

– Я, в принципе, понимаю твои мысли.
– Рек еще раз подкинул охапку хвороста и поинтересовался – А что если ты ошибаешься?

– Хочешь изменить мир? – Алина раскинула руки, демонстрируя этот самый мир. – Измени себя. Можно в рюкзак положить камень, а можно его описать на бумаге или запомнить и не стоит тащить с собой груз прошлых ошибок, иногда он слишком тяжел.

– А ты не думала о том, что все, что с нами произошло однажды и все, что только лишь должно произойти, известно уже заранее? И ты не в силах ничего изменить - Боги решают за тебя.

– Глупости какие, тогда какой им смысл было вообще нас создавать, если все заранее известно. Если они не оставили нам право выбора. Нет, это невозможно.

– У тебя все так легко . Всё вроде бы настолько просто, - улыбнулся он недоверчиво. Белоснежные зубы засверкали на загорелом лице.-Что даже непонятно становиться - то ли так запланировано, то ли нас дурят.

– Думаешь что кому- то это надо - дурить? Знаешь, просто и у богов есть чувство юмора. – улыбнулась и она в ответ. Улыбка так шла девушке, что на душе у Река потеплело, несмотря на всю его непроницаемую завесу безразличия, которой он себя окутал.

– Если у них было бы чувство юмора , то они наверное бы уже давно со смеху поумирали, мы ведь такое иногда творим. Дурят нас, дурят - это точно .

– Просто им тоже хочется развлекаться иногда. Конца света не будет - обрадовала она его – Создателю просто самому интересно, чем это кончится.

– Ладно, спасибо, я подумаю о том, что ты сказала. – пообещал пессимистичный хамелеон. Он был доволен, что настроение девушки изменилось по сравнению с прошлой ночью. Не то что бы его броня дала трещину, слишком уж сильно было его прошлое, о котором он до сих пор никому ничего не рассказывал, но его тронула та сила духа, живущая в Алине. Этот нескончаемый оптимизм и желание помочь, которое распространялось на любое существо рядом с ней. Она словно заражала всех искренним безудержным весельем, любовью к жизни, которой она буквально светилась изнутри. Быть может это была сила юности, а может любовь, которую проклинала она прошлой ночью, и которая давала ей силы жить.

Вспомнив про Гармона, хамелеон встревожился. Время шло уже к вечеру, а его еще не было видно. Лес перед горами был не такой уж большой, и давно пора бы уже вернуться. По Алине не было заметно и тени беспокойства, наоборот она выглядела почти счастливой и чтобы убить время до возвращения охотника, они пошли проверять садки вместе. Валькирия парила над водой, а хамелеону снова пришлось влезть в воду, но по крайней мере это было не напрасно: рыбалка удалась на славу. Они со смехом вытащили несколько больших пучеглазых и плоских рыбин и несколько угрей, которых чуть не упустили из-за их бешеной изворотливости. Взметнув целые ливни брызг, и вымокнув до нитки, валькирия и хамелеон занялись приготовлением ухи.

– Пожалуй я не буду ждать его возвращения. – обратилась Алина к Реку, который разделывал рыбу. Выпотрошенные угри уже лежали на берегу, камбалы только еще ждали своей очереди.

Хамелеон в ответ только головой покачал:

– Ты же не сможешь бегать от него вечно.

– Не смогу. Но и нервы нам обоим надо бы поберечь. До встречи. И не говори, пожалуйста, что я была здесь сегодня.

Она взмахнула крыльями, и через мгновение ее уже не было видно. Рек сокрушенно вздохнул и снова занялся рыбой.