Мужчина остановился, покачиваясь на ногах, с носки на пятку, словно раздумывая над чем-то важным.

– Прости, я не буду отвечать. Да, я знаю, что он выберет. Как и знал, что выберешь ты когда-то. А ты, как всегда, хочешь изменить то, что тебе не подвластно.

Голубь тем временем вспорхнул и забив в воздухе крыльями, опустился мужчине на плечо:

– Я сделал ошибку, за которую плачу уже много веков подряд, я не хочу, чтобы они ее повторили. Ведь воплощения не бесконечны.

– Не сравнивай, ты предал… Это совсем другое.

– Я не мог иначе! Прошу тебя, прекрати. –взмолился голос. – Не мучай...

– Разве я мучаю? – удивился в ответ мужчина и взялся за ручку двери. – Это был твой выбор. А воплощения не бесконечны, твоя правда.

– Скажи мне, что он выберет?

– Зачем? Чтобы ты опять помчался все менять? Как ты не понимаешь – ведь это их решения, их жизнь, и смерть тоже их. Да, с каждым разом они уходят все дальше и дальше и когда-нибудь, может статься, уйдут совсем. Но ты не можешь этому помешать, к сожалению или к счастью.

– В тень? – устало поинтересовался голос.

И мужчина подтвердил:

– В тень.

– Но Ты ведь можешь…

– Я мо - гу!
– по слогам произнес мужчина, выходя наружу. – Как же мне тебе обьяснить, чтобы ты понял? Да! Я мог создать людей такими, чтобы они знали только меня, чтобы никогда не взглянули в сторону тени, чтобы любили и почитали , соблюдая не только десять, а все пятьсот пятьдесят три заповеди! Я мог сделать этот мир серым, а не цветным. Чтобы все были под одну гребенку, все одного цвета. Ты, я так понимаю, хочешь таких созданий? Тогда ты обьясни мне, чтобы я понял, какой смысл мне плодить рабов?

Порыв ветра налетел за дверью, сразу, как только они вышли на резное крыльцо. Мужчина застегнул ворот рубашки, стараясь не потревожить голубя на плече.

– Отец, Ты передергиваешь. Я просил Тебя лишь помочь всего один раз, и даже не мне…

– Нельзя. – мужчина шел вперед по песочной дорожке мимо ровных ковров зеленой травы и отвечал на ходу.
– Невозможно быть немножко беременной или чуть-чуть мертвым. Если я начну нарушать законы, которые сам написал, что тогда останется делать моим детям?

– Но почему?

– Потому что если я помогу твоим, я буду обязан помочь всем. И что станет с вселеной?

Они остановились под цветущей яблоней, лепестки которой разлетались на ветру в разные стороны.

– Но как же тогда Твои хваленые чудеса?

– Чудеса?
– отозвался мучина, озабоченно наморщив лоб, оглядывая ствол со всех сторон.
– А что ты называешь чудом?

– Когда встает парализованный, когда после клинической смерти вдруг забьется снова сердце, когда любовь является ниоткуда, когда висящий в пропасти выбирается наружу без чьей-либо помощи? Что Ты скажешь об этом?

Фраза закончилась, а голубь перепархнул на ветку усыпанного бело-розовыми цветами дерева, сразу становясь на его фоне каким-то невзрачным и блеклым. Его собеседник поковырял дупло, снял сухой листок с ветки и отошел на шаг назад, чтобы видеть дерево целиком.

– Неужели ты в самом деле думаешь, что это все моя работа? – рассеянно спросил он.

– А чья?

Мужчина тем временем удовлетворенно хлопнул ладонью по стволу и усмехнулся:

– И после этого ты говоришь, что я плохо знаю своих детей. Ты смешишь меня, мальчик.

– Чем же?

Он протянул руку к ветке и голубь снова оказался с тем, кого называл своим отцом:

– Ты в самом деле думаешь - это я?

– Кто тогда?

– Ха-ха. – рассмеялся мужчина, и они двинулись вглубь сада, – они сами . Все что они так сильно желают, во что верят всей душой, чего ждут каждой клеточкой тела и чего бояться в своих кошмарах, только это с ними и происходит. Понимаешь?

– Нет.

– В их силах творить свою жизнь. Парализованный мальчик, который изо всех сил верит - в один прекрасный день всанет и пойдет. Потому что его сила воли все преодолела, потому что он стал достоин, потому что он жил голосом сердца. Все очень просто. Висящий в пропасти – сорвется, если испугается, а если не дрогнет, то - что помешает ему выбраться? Что? Если на нем нет нераскаявшихся грехов?

– Нераскаявшихся грехов? – переспросил голос.

– Да. Тех, которых он сам себе не признается, тех, о которых он не просил, тех за которых он не расплатился. Теперь тебе ясно? Люди – одно из моих лучших творений, и порой они удивляют даже меня, плохо, что они не хотят верить. Верить в свои же способности.

– Неисповедимы пути Твои.
– то ли благовейно, то ли с издевкой произнес голос.

– Ну можно и не так пафосно.

– Значит у меня связаны руки?

– Крылья, ты хочешь сказать?
– в тон его предыдушей реплике то ли сьехидничал, то ли констатировал мужчина.