– Неплохо. А предварительные движения зачем? Думаешь, тебе дадут в битве разминаться?

– Я был тогда не готов, - запальчиво повторил он.

– Результат налицо или даже на лице.- ехидно прокоментировала она, спрыгнула со стенки и вдруг поднырнула под его правую руку. Меч как-то, после легкого выкрута оказался в руке у нее, причем острие молниеносно приблизилось к кадыку Гармона на угрожающее расстояние, остановивишись в нескольких миллиметрах. Он судорожно сглотнул.

– Опять не готов?

– Это вообще ни в какие ворота не лезет. Ты без предупреждения кидаешься на меня как кошка и выхватываешь оружие. – возмущенно воскликнул он, не отводя взгляда от лезвия меча.

– Ну, так не готов, да?

– Ну да… - нехотя согласился он.

– Так вот, если уж ты считаешь себя бойцом, а не просто выполняющим предписания на ристалище, ты всегда должен быть готов к бою, иначе долго не протянешь. Хотя конечно, телохранитель – тоже выход, не так ли?

– Нет. Не так. – он замялся. – Научишь меня?

Валькирия уже направилась к выходу и наполпути обернулась:

– Чему?

– Я хочу быть воином.

Алина внимательно посмотрела на него, словно ища какой то подвох, и улыбнулась:

– А вот это, сударь, будет зависить от вашего поведения.

День езды и запутанная лесная тропа мгновенно забывались, чуть только Гармон слышал легкую поступь ее коня, когда Алина выезжала навстречу. Души, руки, дни и ночи сливаясь в едином порыве. Им никогда не бывало скучно, и наслаждались они каждым мигом проведенным вместе, словно предчувствуя скорую разлуку. Валькирия стала учить его искусству поединка, он рассказывал ей рецепты своего рода. Дополняя друг друга во всем, особенно в постели, когда один чувствует и продолжает каждое следующее движение другого, они нашли свое счастье.

Ссоры лишь дарили радость примирения, он рвал ей черные лилии, растущие в ручье неподалеку, она писала для него стихи, и все шло своим чередом. Виделись они вдали от замка, поэтому никто из двора долгое время не подозревал, куда исчезает наследник - все давно привыкли к его фанабериям. Так продолжалось полгода.

Полгода запретного.

Первой забила тревогу мать Гармона, недаром она была ведьмой. Мудрая женщина, сведущая в магическом деле и возглавляющая уже много лет орден Солнечного Света, она не делала ставки на собственного сына. Испокон веков было известно, что наследная власть и право королевского трона передавались только по женской линии. Она с самого начала знала, что у Гармона родиться дочь, и этот ребенок слишком много значил в теперешней борьбе за власть. Катарину абсолютно не интересовали чувства сына и внезапное его увлечение какой-то валькирией: ребенок должен родиться законнорожденным, а для этого Гармону нужно было жениться на его матери. Тогда-то и настало время для серьезной беседы, ведь до родов оставалось меньше двух недель, а сын и слышать ничего не хотел ни о женитьбе, ни о Гелле, в принципе. Катарина недаром так легко управлялась и с собственным мужем, и властью в ордене, она знала и все слабые места собственного отпрыска.

В ярости, хлопнув дверью, так, что она чуть не слетела с петель, Гармон пронесся мимо стражников на входе и почти кубарем слетел с лестницы. Он был в бешенстве. Первый раз в жизни наследного графа заставляли сделать что-то против воли. Фраза - « ты сам вырос как без отца, неужели ты желаешь этого своему ребенку?» ранила в самое сердце. Все детство он ощущал его отсутствие. И это так терзало чуткое сердце ребенка, который так хотел похвастаться своими нехитрыми успехами, получить поцелуй на ночь, выучить новый прием в драке, да и просто повисеть на шее у отца, что теперь уже взрослым он ни за что не смог бы заставить пройти через это свое собственное дитя. Но и мысль о любимой не давала Гармону покоя.

Думать надо было раньше… Надо было, но ведь молодой человек не знал тогда, что встретит ту единственную, ту, с которой хотел прожить всю жизнь, ту, с которой счастье было посыпаться по утрам, ту, которая пожертвовала бы всем ради него. Алина словно открывала ему то, что он искал в жизни. Юноша искренне считал чудом то, что встретил, наконец, свою половинку и не понимал, почему теперь должен был ее оставить. Но наследник графства Тэпра навсегда был связан кровными обязательствами с этого момента.

Дочь. Маленькая частичка его самого, его плоть, его кровь. Беззащитное существо, еще не увидевшее свет, а уже отданное на растерзание политическим интригам. В отчаянии метался Гармон между двумя берегами и не находил ответа. Вскочил на лошадь и через несколько часов был в монастыре, где ему сказали, что Алина поехала купать своего коня. Он нашел ее недалеко у ручья, она сидела на большом камне, обняв руками, колени в легкой светло-зеленой тунике, и при его появлении даже не подняла головы.

У Гармона заныло сердце при мысли, что ему придется покинуть эту девушку. Лошадь тихо ступала по опавшей хвое, он спешился. Если бы он меньше знал Алину, то подумал бы, что она просто не замечает его: девушка так и сидела, не изменив позы. Тогда он начал говорить, не в силах смотреть валькирии в глаза, а она абсолютно спокойно слушала его, словно это касалось кого-то другого.

Лошади паслись рядом на залитой солнцем полянке. Он замолчал, не зная, что еще сказать, тогда она, наконец, слезла с камня и подошла к нему. Глядя в любимые зеленые глаза бедная девушка последний раз горячо поцеловала его, и тут вдруг не выдержав, разрыдалась. Слезы градом катились по щекам, а молодой человек все пытался что-то сказать, когда говорить было уже бессмысленно. Алина молча закрыла ему рот рукой и повернулась, чтобы уйти. Рухнул мир, который они создали вдвоем, валькирия покачала головой и улыбнулась сквозь слезы. Нельзя было любить его, сказкам всегда приходить конец, и винить ей можно было только себя.