Нас-то трое. А этих, микроскопических, много! Носятся кругом, верещат, как Липа, за щупальца хватают… Всученый про перегонку забыл, на нём потомок прыгает. Понёсся счастливый дед остальных созывать. Я - к сыночку: как он там, после плодоношения? А он затих что-то, воду не пьёт, листиками не дрожит, вянет даже. У меня кровь по сердцу!

– Липа!
– говорю.
– Что с детками?

Липа как оглянулся - и давай рыдать:

– Бедные вы мои, ласковые, мохнатые, не умирайте!

Мелочь вокруг веселится, а лианы на глазах увядают. Верный прибежал, воду льёт, плачет.
– Я ли вас не сажал?
– говорит. Две лианы откачали - мою и Орла. Лиана Липы завяла. Тут и Орёл заявился. Что, говорит, за гам? Его внучок сразу на него залез, сынок в горшке закачался - рад, прибыл блудный папаша! Как внуки по дедам расселись, сразу видно стало: двух не хватает - Полыбе и Верному. Ну ладно Полыба. Он на них ругался. А Верного-то за что обделили? Он белый стал, потом посинел и вопит:

– Ты, Липа, не знаю чего наворотил! Ты сегодня родить должен был. Себе. Чтобы по щупальцам трескать. А ты доугождался: семерых произвёл! Мог бы и девять - так нет! Не приглянулся тебе Верный!

Орёл про внука забыл, сыночка разглядывает.

– Вот!
– говорит.
– Есть ещё бутон. Переношенный. Ждите. Может, ещё кто родится.

Полыба с Верным толкаются - бутон разглядывают, спорят, чей внук. А я в уголочке со своими уединился и посмеиваюсь: мой-то сынок тоже бутон утаил, так что поживёт ещё лиан мой мохнатый! А Полыбе с Верным не скажем - пусть дерутся вокруг Орлиной лианы. Я-то знаю, чей у нас внук - Полыбу я терпеть не могу, значит, Верный. Пусть пока покипятится, ещё успеет нарадоваться.

Жаль Липова сынка. Он всех сразу родил. Наверное, всё: отплодоносил и умер. Как агава.

Перевезли горшки на планету. Маленькие Верный и Полыба сидят на дедах. А сыночков, бедных, хороним. Сидим ночь у костра, как положено. Горшки вечером закопали. Вспоминаем. А наутро из горшков лианы киви полезли. Лианы, как лианы, только не ласкаются. Растут - и всё. Вот оно! Это - детишки киви, ведь лиана теперь в наш генотип встроилась.

Всученый улетать не хочет - ждёт урожая. Верный разрешил небольшую задержку для наблюдения за лианами. Ага! Мой и Орлов - мужчины, и Липин - женщина. Всё нормально. Планету им приготовили. Растите, внучк;!

Улетаем. В корабле сумасшедший дом. По трое на велосипедах по всем отсекам носятся внучки. Ой, Липа!

Опус №5

О том, как я обнаружил, что мы - изгои,

и с горя развлекался напропалую на планете предков

Сегодня Орёл на летучке весомо сообщил:

– Подходим к последней звезде запрещённого сектора. Планета, похоже, населена. Прошу особой осторожности.

И эти все задумчиво так кивают. Мы с Всученым переглянулись. Населена! Значит, у нас снова есть работа. Какая тут осторожность? Вперёд!

Ну, добрались до планеты. Это же надо! Прямо как у нас - и звери, и растения все знакомые. Но аборигены!

Вечером докладываю в кают-компании:

– У аборигенов всего три пола.

– Как три?
– спрашивает Верный.

– Так. У них всего два щупальца.

Тут Орёл совсем посинел.

– Доигрался я с границей, - говорит, - влезли всё-таки на материнскую планету. Предков обнаружили, Бету.

– Да каких предков?
– спрашиваю.
– У них сразу трое рождаются, а не один, как у нас.

– У нас?
– ехидно улыбается Верный.
– У нас тоже трое, преобразующиеся в девятку: гляди, вон, под сиденьем прячутся.

– Что прячутся, знаю - они мне всё щупальце оттоптали, но нужно же им квалификацию получать?

– Погоди, Подарёный, - озабоченно влезает Всученый.
– Так что там про предков?

Верный трясёт бородой на капитана, Липа синеет и волнуется.

– Ну, ладно, - отвечает на их безмолвные призывы Орёл.
– Расскажу. Это, знаете ли, секретная информация командного состава, вам её знать не положено, но мы уже столько запретов нарушили… что одним больше, одним меньше - наказание мне одно. У наших предков было только три пола. Они рождали сразу троих, часто неоднократно, так что заполонили свою планету и стали сильно тормозиться в развитии. Тогда самые интеллектуальные тройки соединились и покинули материнскую планету. Они обосновались на Окте и стали разрабатывать новую особь: так, чтобы развитие ускорилось, интеллект возрос, а численность - нет. Они заблокировали ген многополюсного деления в наших половых клетках, и в яйце остаётся только набор генов вынашивающего яйцо родителя, а остальные гены уничтожаются.

– Постой!
– возбудился я.
– Значит, у Мяфы разблокировался ген мультиполярного деления? И он родил троих: Липубядурубика; Орлаполыбувсученого и Подарёноговерногомяфу?

– Тут хуже, - вступил Верный.
– Липа растраивался, вот и ухитрился сохранить трижды три генома, и родить нам этих безалаберных, на каждого по штуке.

– Я не штука!
– завопил Орлёнок и ущипнул Верного за обширный зад, свисающий со скамейки. Верненький выскочил из-под сиденья, защищая честь прародителя, и клубок снова укатился под меня, шипя и дерясь. Все растрогались.

– Важно другое, - прервал идиллию Орёл, - чтобы не разрушить систему ценностей Окты, сектор, где находится материнская планета, запрещён. Населению Окты не следует знать о возможности деблокады гена - иначе начнутся психические срывы и появится мечта о множественном тиражировании.

– А чего это нас сюда запустили?
– удивился Всученный.

– Вот это - не твоей должности дело, - веско ответствовал Орёл и удалился.

Посиделки расползлись. У всех появились дела, даже клубок потомков куда-то делся. Остались мы с Мяфой, как во времена вынужденного простоя. Мяфа поблёскивал глазами, угнеждаясь поудобнее.