Ох, ну, сюда Орла вывезти! Тут такие запахи, какие Орел сильно обожает, особенно возле тех, которых зовут зубробизонами. Он бы тут своих Венер разом позабыл и поселился бы навсегда.

В общем, веселился я с крупными зверушками, а Мяфа отыскал свою любовь: он, оказывается, любит красных, ну и, тоже, активно благоухающих. Стоим возле клетки, а там такая красная, с ушами и хвостом, глазками косит. «Лисица» написано. Рядом ребёнок орёт:

– Мама! Лисичка! А где петух?

– «Лисичка», - блаженно шепчет Мяфа, - это ласкательное от «Лисица». Как красиво! Скажите, - и этот идиот начинает наше приключение, - а где живут лисички?

Дитя сурово смотрит на него и говорит:

– В лесу. И она таскает из деревни куриц и петухов, а потом их ест!

– Так!
– Мяфа тащит меня по зоопарку.
– Ищем кур и петухов!

Нашли. Курицы - наглые толстые разноцветные птицы. Петухов не нашли. Мяфа, прикидываясь иностранцем, стал спрашивать про петухов.

– Ну, дядечка, это же самцы кур, - ответил длинный подросток.

– А что такое самец?
– продолжал выяснять Мяфа. Подросток покраснел.

– Самец - мужчина кур. Да вот он, с длинным хвостом!

– А, ясно, - поспешил я успокоить сердитого подростка, - у них, Мяфа, два пола: самец - петух, а… - я срочно вспоминал язык моего континента - простите, э… сэр, а кто - кура?

– Не кура, а курица. Она - самка, как и я!
– грубым голосом ответил подросток и удалился, колыхаясь от злости.

– Вот кого ест моя лисичка! У неё прекрасный художественный вкус, - умилился Мяфа.
– Хочу такую!

– Мяфа! Здесь выкрасть не удастся, народу много. Идём-ка домой, со щупальцами на скамеечку. Повеселились - и будет!

– Хочу такую! Хочу в деревню, в лес!

– Вы, гражданин, случаем, не старовер?
– подозрительно спросила старая аборигенка, отиравшаяся поблизости.

– Ну… - замялся Мяфа, - старым я верю. В основном. За редкими исключениями.

– Так что же вы Бога-то гневите? Зрелища, одежда несуразная! Ну взгляните, где вы такую бороду и волосы увидите? Только у себя в деревне. Не грешите, старый, ступайте-ка домой!

– Да я хочу, но не знаю, куда. Иностранец я. Ищу деревню, где староверы живут, - заблеял Мяфа с надеждой.

– Так. Я тут всякой мерзости нагляделась и еду домой. Могу подвезти до нашей деревни, а уж там ты сам объясняйся. Ты куда? И этого хлюста с собой повезёшь? Он тоже старовер?

В машине мы долго знакомились, выясняя, что такое «Зять», который вёл машину, и «Шурин», к которому нас везли. Мяфа совсем обалдел от языковых изысканий, а я спал, выключив рецепторы - очень уж вонючая и громкая у них машина.

У Шурина Мяфа сразу стал выяснять, как ему достать лисичку.
– Лисичек?
– поправила его самка Шурина.
– Да я вам их хоть сейчас покажу!

И Мяфа поволок меня в лес, как он выразился, на практические занятия. В лесу были лисички. Много. Такие же красные, но - грибы!!!

– Это - лисички?
– удивился Мяфа. Они с самкой Шурина понимали друг друга с трудом, и он мог бормотать что угодно - всё одно, непонятливый иностранец.

– Лисички, это точно. Так будете собирать?

– Ой, будем!
– И Мяфа шепотом сказал мне: - Ясно, это зародыши моих лисичек.

– Мяфа! Это грибы!
– возмутился я.

– А Великое Научное Открытие?

У меня не нашлось слов. Возвращались с «ведром», наполненным зародышами лисичек. А навстречу - старая аборигенка, с пустым «ведром» (ведро - коническая ёмкость с ручкой). И эта аборигенка всплёскивает руками и кричит:

– Ой, зайчушк; уже пошли!

– Как - зайчушк;?
– волнуется Мяфа.
– Это лисички. И куда пошли? По-моему, они тихо лежат!

– Ну да, лисички, а ещё их у нас зайчушк; называют, а то ещё - петушки.

– Мяфа!
– говорю я очумело.
– Это зародыши и тех, кто ест, и тех, кого едят - всех разом, чтобы лисички, когда родятся, не голодали!

– Ох ты!
– веселится самка Шурина.
– А ты юморной, рыжий! А «пошли» значит: «появились».

За выяснением значения слова «юморной» проходит оставшаяся дорога. Рыжий - это цвет моих волос, то есть красный. Тут ясно всё.

С ведром пошедших зародышей возвращаемся на корабль. Там ждёт сообщение Всученого: «Нужна температура кристаллизации воды». Я больше не могу! Какие зародыши могут развиваться в таких условиях? Но грибы мы кладём в термостат, установленный на эту температуру.