Для Джима Бруклестера настала великая минута. Он прокашлялся и сказал:

— Я полагаю, дамы и господа, вам будет небезынтересно узнать, чем примечательны эта вышка и эта надпись.

— Да-да, — живо откликнулась студентка в очках. — Почему это допотопное деревянное сооружение вообще здесь торчит? И почему эта вышка гораздо меньше, чем вышки из легких металлов? И почему…

— Все в свое время, все будет по порядку… как перелетные птицы в осеннем небе.

После этих слов слушатели дружно задрали головы к небу, по которому тянулись серые журавли. Когда Джим после небольшой паузы продолжил свою речь, все остались в твердом убеждении, будто Джим специально организовал для них журавлиный клин.

— Голодный и худой, как эти журавли, был Уолт Фейрчайльд, когда вместе с другом своим Джоффри Гитсом пришел в Стэмпед-Вэлли.

— Великий Фейрчайльд?

— Да, великий Фейрчайльд, нефтяной король, — отвечал Джим Бруклестер с гордостью и благоговением. — Когда Фейрчайльд и Гитс забрели в эту долину, здесь ничего не было, кроме болот. Травы и той не хватило бы, чтобы прокормить в течение года одного быка. Впрочем, Фейрчайльд и Гитс уже привыкли ковыряться там, где сам черт прекратил бы поиски. Они как раз вернулись из Калифорнии, где до сих пор, спустя много лет после золотой лихорадки, погибают в нищете золотоискатели.

«Я чую здесь богатство», — сказал Гитс, привстав на стременах и по-собачьи потянув носом воздух.

«Золото?» — спросил Фейрчайльд.

«Да, золото, — ухмыльнулся Гитс. — Только черное. Нефть!»

«Вздор!» — пробурчал Фейрчайльд.

«Давай искать здесь», — предложил Гитс.

И оба приятеля начали рыть землю возле болот своими короткими лопатками. На глубине вытянутой руки они встретили подпочвенные воды, Гитс профильтровал эту грязную жидкость через шейный платок и понюхал его.

«Ну?» — спросил Фейрчайльд.

«Ничего».

«Я ж тебе говорил. Давай бросим это дело».

«Нет. Я чую. Здесь должна быть нефть. Вся долина — это гигантский нефтяной бассейн».

«Ты бредишь, Гитс».

«Ерунда, давай искать дальше».

Гитс пошел к болотным оконцам, чтобы вымыть в них испачканный инструмент, и тотчас возбужденно воскликнул:

«Иди сюда, Фейрчайльд. Вот тебе нефть».

Фейрчайльд помчался к нему со всех ног. И верно! Среди камышей на поверхности воды стояли два небольших — с горошину — нефтяных пятна.

«Долина должна стать нашей, Фейрчайльд. Сколько долларов у нас с тобой осталось?»

«Семьдесят четыре. От последнего покера».

«А у меня мешочек с золотым песком, который тоже, худо-бедно, стоит свои сто двадцать долларов. За такие деньги можно скупить больше половины этих песков. Я останусь караулить место, а ты давай скачи в Брайтон, ты лучше умеешь ладить с чинушами из земельного управления».

Тут гид по имени Джим Бруклестер сделал паузу и мечтательным взором окинул долину.

— А дальше? — упорствовала очкастая.

— Значит, так, — продолжал Бруклестер и покачал головой. — За свои деньги друзья получили всю долину. Чиновники из кадастрового отдела были рады-радешеньки избавиться от этой пустыни. Они бы, пожалуй, и свои деньги приплатили. Фейрчайльд вернулся не только с актом о продаже, но и с экспертом по нефти.

— Который установил, что эта пустыня таит в себе несметные богатства, — перебила его девушка.

— Нет, который уготовил нашим друзьям тяжкое разочарование. Оказывается, нефтяные пятна возникли из-за каких-то мертвых моллюсков, которые, разлагаясь, выделяют жиры, выступающие на поверхности воды в виде нефтяных пятен. Сделав это зловещее заявление, эксперт отбыл восвояси, а Фейрчайльд и Гитс остались. У них не было ни гроша, зато им принадлежал кусок пустыни. Но Гитс не сдавался. Он стоял на своем и продолжал утверждать, что нефть здесь есть, пусть не на поверхности, пусть глубоко, но есть, и надо ставить вышку. Вот эту самую.

Здесь Джим Бруклестер указал на потемневшие от времени балки.

— Гитс назанимал денег, чтобы поставить эту буровую. Они работали как одержимые. Спустя три месяца в землю ушла первая труба. Когда она опустилась на пять метров, из земли вырвался фонтан…

— Нефти?

— Воды, — коротко отвечал Бруклестер. — Обыкновенной воды. Тут Фейрчайльда охватило страшное разочарование. Он сел на землю и зарыдал, как ребенок.

— А Гитс?

— Продолжал работать. Прошел через слой воды, ушел в слой глины, и тут вдруг тухлая вода сменилась черной блестящей нефтью.