– Франка, иди погуляй, - окрысился на неё Хендрик.
– Нам с женой нужно поговорить. А ты мне потом расскажешь, как то письмо Агнии писала и как почерк подделывала.

Мерзавка всхлипнула и протянула:

– А я обрадовать тебя хотела: у лекаря ведь была...

– Ненавижу!
– завопила я, наконец вырвавшись из рук мужа. Залепила ему пощёчину, вскочила и бросилась к Франке.

Беременная, значит. От женатого мужика! Поэтому, дрянь, и сочинила писульку, чтобы замуж с животом не выходить, а пораньше, когда позора не видно.

Франка завизжала и метнулась на кухню. Глупо - я свою кухню лучше неё знаю.

С любимой сковородкой в руках, медленно, но верно загоняла дрянь в угол. Кровь закипала, хотелось размозжить белобрысой голову.

Впервые пожалела, что некромантка, а то раз - и готово. Хоть какой бы магией бы владеть!

Чувствовала себя самой настоящей ведьмой: лохматая, с разодранным рукавом, горящими глазами и верным женским оружием в руке. Чугунным, между прочим, что лишает жертву шансов на спасение при тесном знакомстве с означенным предметом.

Увы, до Франки я не добралась: Хендрик всё-таки маг...

Меня спеленало какое-то заклинание, обездвижив на пару минут.

Зарёванная Франка с опаской скользнула мимо, прижалась к Хендрику. Тот поцеловал её в лоб и отправил в подруге. Надо же, эта дрянь уже подругами обзавестись успела!

Когда хлопнула входная дверь, муж снял заклинание и попросил меня положить сковородку на место:

– В своё время я женился не на истеричке, надеюсь, хоть в этом не ошибся.

Я неохотно рассталась с оружием и села на табурет. Отвернулась, чтобы Хендрик не видел скривившихся губ. Спиной почувствовала, как он подошёл, постоял немного, потом обнял. Вот значит как? Теперь я скину твои руки, милый.

– Давай расстанемся по-хорошему, - муж присел рядом.
– Развод - дело болезненное, не надо его усугублять.

– Год назад ты разводиться не хотел.
– Глаза всё-таки заблестели.
– Помнишь, я тебя пугала?

– Помню. Не хотел. Думал, всю жизнь проживу, одумаешься, перетрётся, но... Агния, любовь тоже проходит. Так что давай, выпей воды, и поговорим серьёзно.

И мы поговорили. Вернее, говорил Хендрик, а я слушала, прокручивая перед мысленным взором недолгую семейную жизнь. До восковой свадьбы не дожили...

Может, я в чём виновата? Да что теперь, когда он на другую смотрит, другую утешает.

– Хендрик, ты действительно решил? Совсем? Может, передумаешь?
– с надеждой заглянула ему в глаза.
– Ну, не верю я, не вижу твоей большой любви к этой Франке! Ты назло мне, да? А ребёнок... Она специально, чтобы тебя увести. Хендрик, милый, мы ссорились, но это же все так живут. Просто мы редко видимся, мало говорим теперь... Пожалуйста, если хочешь с ней спать, спи, только не бросай нас с Марицей!

И я предательским образом разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.

– Агния, понимаю, тебе тяжело, но так надо, - он всё же немного оттаял, пересадил себе на колени.

– Надо, чтобы у Марицы отца не было?
– выдохнула куда-то ему в шею.

– Я не умер. Или ты запретишь видиться с дочерью?

Замотала головой и, поддавшись порыву, забыв, что он изменник и подлая тварь, принялась целовать.

Только сейчас, когда потеряла, поняла, как его любила. Даже Академию бы бросила, если б он остался, выгнал эту тварь.

– Я прощу, я всё прощу, только останься...

Хендрик ответил на один из поцелуев, но тут же убил надежду, сказав, чтобы не унижалась. Подумал и добавил, что Франка пока поживёт в другом месте, чтобы я успокоилась, забрала вещи, подписала нужные бумаги... Ссадил меня с колен и оставил на кухне одну.

Ушёл. Наверняка к своей белобрысой.

Поревев, отправилась на поиски Лаэрта.

Хочу напиться и забыться. Чтобы в голове стало пусто-пусто, а сердце не щемило.

Всё-таки хорошо, что эльф со мной поехал: поработает жилеткой. Да и прижаться к кому-то жутко нужно, чтобы не чувствовать себя одинокой и брошенной.

А ведь я и есть одинокая брошенная женщина без средств к существованию с ребёнком на руках. Лучше б меня священники убили, чем так...