Разница и вправду невелика: один просто соблазнил и сделал ребёнка, другой - соблазнил, женился и сделал ребёнка.

Покупал и торговался на рынке Лаэрт, а я стояла в сторонке, укачивая малышку. Но потом не удержалась, пошла на запах сдобных кренделей и купила парочку: один себе, другой - эльфу.

Видя, что я немного пришла в себя, Лаэрт потащил меня гулять. Это с полной сумкой всякой всячины! Отказа не принял, завёл в квартал возле королевского дворца и усадил на лавочку в теньке.

Марица задремала, сладко почмокивая во сне. Сытая. Признаться, меня тоже клонило в сон: и от еды, и от пройденных вёрст. Отвыкла я ходить.

Эльф раздобыл морсу в берестяных туесках и с улыбкой вручил один мне. Заботливый.

Потом, кажется, Лаэрт что-то говорил, но я не слушала, погрузившись в воспоминания. Очнулась от его прикосновения, покорно встала и пошла, куда велено. Оказалось, в 'Белый лебедь'.

Таверна притаилась на бойкой торговой улочке, маня прохожих прохладой подвала. Спустившись по лесенке, оказались в бывшем винном погребе, который предприимчивый хозяин переделал под едальню.

Ксержик уже что-то уплетал за обе щеки, скользнул по нам взглядом и кивнул.

Некромант изрядно на мне сэкономил: ела я мало. Не ела бы совсем, но принудительное кормление стимулировало самой работать вилкой. Хватило и пяти минут позора. Ксержик разжимать челюсти умел, как и заставлять открыть рот. Причём сопровождал всё это рассказами о мучительности голодной смерти.

Потягивая тёмное пиво, некромант поставил меня перед фактом: дочь кормлю, до ужина отдаю Лаэрту, а сама поступаю в полное распоряжение Ксержика. Ввиду отличной погоды сидеть будем в парке и зубрить демонический язык. На вопрос, где он возьмёт учебник, некромант пожал плечами:

– Азы могу и по памяти. Сначала артикуляцию поставлю и алфавит в твою голову вдолблю. А потом ты пойдёшь в библиотеку и под моим чутким руководством возьмёшь книгу с полки. Радуйся, уеду я на той неделе. Правда, - он подмигнул, - могу с собой взять в Школу. Химию и физику тел и там преподают, а сдавать сессию сюда вернёшься, Лазавей заберёт.

– И кого я изображать буду? Некромантку?
– кисло улыбнулась, представив, какой бездарью окажусь в окружении тамошних чародеев.

– Ты учиться будешь. На ведьминском, полагаю. К себе не возьму, хотя кровь твою внимательно посмотрим - неплохой материал. Хм, - Ксержик задумался, - ты права. Некромантский. Из природного ты и сама намагичишь, в Академии и дуб научат, а кровь - вещь серьёзнее и полезнее. Ты ведь не в учительницы метишь? Тогда рожай дар из того, что умеешь.

Демонический язык я возненавидела сразу. И одновременно полюбила: заниматься им и думать о Хендрике с Франкой не было никакой возможности.

Ксержик, расстегнув рубашку, вольготно развалился на траве, положив руки под голову. Потом и вовсе бессовестно её снял, повесив на куст - студентов нет, ничью нравственность не смутит. Зато нежарко, загорает.

Амулет съехал набок, глаза закрыты...

А я сижу рядом и повторяю за ним абракадабру.

– Чего мучаешься?
– приоткрыл один глаз некромант, покосившись на меня.
– Мужчин в радиусе ста шагов нет никаких, так что смело расшнуровывай платье, скидывай туфли и чулки. И в теньке устройся, а то двадцатую ошибку делаешь, не иначе перегрелась.

Последовав совету Ксержика - пот уже струйками стекал по спине, - во фривольном виде устроилась под деревцем, подставив ноги солнцу. Дышать стало легче, а вот алфавит не давался. Он оказался длиннее людского и изобиловал шипящими звуками. Мне они казались одинаковыми, но некромант чувствовал разницу.

От очередной порции рыкающих и шипящих меня спасло появление Лаэрта, разыскивавшего меня из-за Марицы. Была безмерно ему благодарна.

Не утруждая себя приведением в божеский вид, босыми ногами потопала по горячим дорожкам к Студенческому дому. Хотелось завалиться спать, но прежде нужно приготовить смесь для дочки и выяснить, почему она закатила концерт. Догадывалась, что режутся зубы. Здравствуйте, бессонные ночи! Два у нас уже есть, теперь обзавёдемся ещё парочкой.

– Агния, с вами всё в порядке?

Вздрогнула и вернулась из мира печали в мир живых. А он требовал срочно спрятать чулки и застегнуть платье.

Магистр Лазавей подозрительно смотрел на меня, будто на умалишённую.

Покраснев, извинилась, сославшись на жару.

– Хотя бы умом не тронулись, а то ходят слухи... И не слишком преувеличивают. Была цветущая девушка, а теперь... Смотрите, исключат по состоянию здоровья! К слову, что вы здесь делаете? Все разъехались.