– Вам нравится?
– вежливо спросил Сальвадор.
– Уолтер считает, что моя предыдущая картина получилась значительно лучше этой. Над этой же, как мне кажется, нужно ещё немного поработать...

– Совсем немного, - добавил Вайсман.

– Да-да, совсем немного, - заключил Сальвадор, склонив голову набок и критично рассматривая свою работу.

– Пойдем пить чай, Сальвадор, - сказал Вайсман.
– Лиз сегодня составит нам компанию.

– Чай?
– отозвался Сальвадор.
– Отличная идея! Так приятно, что у нас в гостях дама! Наверное, я занесу мольберт домой. Думаю, что на сегодня уже достаточно.

С этими словами он начал аккуратно собирать свои принадлежности.

– Боюсь, я не смогу предложить вам руку, - с сожалением сказал он Лиз, собравшись.
– Они у меня обе заняты...

– Не беспокойтесь, - ответила Лиз.

Сальвадор, держа под мышкой мольберт, шел несколько впереди, а Вайсман - сзади, пропуская Лиз вперед.

Всё то время, что они шли, Лиз осторожно посматривала на Сальвадора и анализировала происходящее. Её удивляло то, что обычное животное было каким-то образом доведено до такого состояния, что могло вести себя подобно человеку, ходить, почти прямо, говорить, правда, несколько медленно, но это почти не бросалось в глаза, потому что в глаза бросалось то, что говорил он правильно, даже изысканно правильно. И кроме всего прочего, это создание ещё и умело созерцать окружающий мир, и, опять же, подобно человеку, объективно отражать этот мир, изображая его на полотне. Лиз подумала даже, что не удивиться, если ОН, также спокойно сядет с ней и с Уолтером за стол, и станет пить чай, держа в руке чашку, насыпая и перемешивая сахар. "Да, уж..., - думала она.
– Дарвину такое и не снилось. Эволюция эволюцией, но такое..."

Сальвадор направился в дом относить свои рисовальные принадлежности, а Лиз с Вайсманом зашли в беседку.

– Чай готов!
– отметил Вайсман.
– Присаживайся, Лиз, Сальвадор сейчас присоединится к нам.

– Только не веди себя так, будто ничего не произошло!
– отрезала Лиз, глядя на Вайсмана суровым взглядом.
– Это ещё что за выходка?

– Что?
– как будто ничего не понимая, удивленно спросил Уолтер.
– Ты имеешь в виду Сальвадора?

– Да, его!

– Но это и есть результат моих исследований и экспериментов. А ты, наверное, уже подумала, что я овладел мировой властью?

– То, что я подумала, теперь не имеет никакого значения! Но, то, что я увидела, не идет ни в какое сравнение с тем, что я могла себе представить! Это преступление! Преступление против естественного мира, против науки, против всего того, что тебе, как ученому, должно быть дорого!

– Я не стану защищаться, дорогая Лиз, - спокойно ответил Вайсман.
– Кто-то скажет, что это преступление, кто-то воспримет это как чудо. Я же назову это результатом научного прогресса.

– Это крайняя форма жестокости!

– Постарайся хотя бы из уважения к Сальвадору не заявлять этого при нем! Он ещё не очень хорошо разбирается в окружающем мире.

– Я не собираюсь доставлять ему страдания, Уолтер. Не скрою, что, даже принимая во внимание всё произошедшее, я испытываю к этому несчастному существу симпатию.

– Мне приятно это слышать.

– Это не комплимент в твою сторону. К Сальвадору я отношусь просто как к живому существу, ставшему жертвой жестокой усмешки злого гения.

– Ничего, скоро остынешь..., - буркнул Вайсман.

– Что ты сказал?

– Ты быстро взрываешься, но и быстро остываешь, Лиз. Убежден, что, стоит тебе пообщаться с Сальвадором немного дольше, и ты забудешь все то, что ты мне только что наговорила.

– Не знаю, не знаю...

– Между прочим, доктор Джонсон иначе отнесся к моей работе..., - заметил Вайсман.

– Ты показывал ему?

– Да, показывал! Ну, всё, откладываем разговоры, Сальвадор выходит из дома.

– Откуда ты знаешь?

– Вон стоит камера!

– Но он только что вышел!

– Не забывай, что слышит-то он лучше нас с тобой!

– Хорошо, на этом мы пока и закончим. Конечно, я не стану тебе мешать, но позицию твою я не разделяю!

– Тихо, иначе он услышит...

– Почему вы не пьете чай?
– удивленно спросил Сальвадор, войдя в беседку.

– Лиз предложила дождаться тебя, и я согласился, - ответил Вайсман.