Сомов раз за разом вызывал стереоразверстку Синей Долины. Это была красивая планета. Перед глазами возникали сахарные вершины гор, изрезанные океанскими волнами фиорды, зеленые леса и узкая полоска жестокой пустыни. Восемьдесят процентов планеты покрыто водой. Суша представляла из себя один большой материк и несколько архипелагов островов на экваторе. Флора и фауна терроподобны.

– Что надумал?
– с интересом спросил Филатов, возникая в каюте своего друга. В глубине души он считал госпитальера немножко волшебником, у коиторого заготовлен ответ на все вопросы.

– А ничего не надумал.

– Жалко...

– Чужое присутствие, - едва слышно произнес Сомов. И ему вновь показалось, что в него уперся равнодушный стальной взор ледяных глаз.

***

Спейсер вынырнул из надпространства точно в запланированной точке. Сомов сглотнул вставший в горле комок. Его замутило, как всегда после выхода. Он дождался сигнала, после чего выбрался из распавшегося на лепестки защитного кокона. И с облегчением перевел дыхание. Известно, что выход из надпространства - наиболее опасный участок полета. Бывает по неизвестным причинам корабли в ходе этого маневра рассыпаются в пыль, которой предстоит миллионы лет кружить по орбитам вокруг безжалостных звезд.

Госпитальер покинул свою каюту и двинулся в рубку по длинному и узкому коридору со светящимися иероглифами датчиков и очерченными мерцающими зелеными световыми линиями контурами люков.

Капитан и первый пилот в контактных обручах на головах полулежали в прозрачных коконах, которые, казалось, висели в открытом космосе - иллюзия, созданная объемной голографической разверсткой. Пальцы капитана бегали по виртуальному пульту.

От вида космической бездны, усеянной мерцающими разноцветными звездами, покрытой легкой вуалью Млечного пути, пятнышками далеких галактик и шаровых скоплений, у Сомова перехватило дух. И стало радостно на душе. Реальный космос казался родным и близким, как старый родительский дом. После синевы надпространства чувствовалось, что он наполнен жизнью, движением. Он пульсировал, развивался, дышал.

– Поступил запрос крейсера ВКС Московии «Стремительный» на идентификацию, - произнес мелодичный, то ли мужской, то ли женский, голос навигационного компьютера «Альтаира».

– Идентификация, - приказал капитан.

Через пару минут компьютер доложил:

– Идентификация произведена. Предложено слияние с крейсером «Стремительным». Расстояние - пятьдесят световых секунд. Вектор - три девятки восемьдесят семь.

На экране прямо по курсу мигала точка - в этом направлении на огромном расстоянии находится крейсер ВКС Московии «Стремительный», один из кораблей, запечатавших наглухо звездную систему.

Капитан нажал на видимую только ему виртуальную клавишу, после чего компьютер выдал на контактобруч несколько вариантов сближения и стыковки со «Стремительным».

– Вариант пять-один, - произнес капитан, вздохнул глубоко, кивнул первому пилоту, стянул контактобруч, потянулся с хрустом в костях и повернулся к Сомову.
– Поздравляю. Мы почти на месте.

Через два часа сорок минут малый спейсер «Альтаир» прилип к посадочному узлу «Стремительного».

Крейсер представлял из себя гигантское веретено с уродливыми конструкционными выступами, придававшими боевому кораблю суровую красоту и грозность грубо склоченного, но эффективного оружия. Военных конструкторов не слишком заботит эстетика. Грозное очарование силы возникает в их творениях само собой. Галактические пассажирские лайнеры прекрасны и легки, как парусники древности. Военные корабли наполнены смертельной мощью и не менее прекрасны.

Командующий маневренной группировкой адмирал Растопчин ждал гостей в кают-компании, просторной, как рыцарский зал в замке. Он был в белом парадном мундире со знаками различия в виде звезд, вышитых золотом.

– Обстановка достаточно сложная, - сообщил он, приглашая гостей занять места.

Филатов и Сомов устроились во вздувшихся посреди кают-компании силовых креслах, в глубине которых возникали и разрушались разноцветные орнаменты.

– Только за последние пять дней мы выявили факт выныривания двух кораблей, - продолжил адмирал.

– Что за корабли?
– насторожился Филатов.

– Познакомиться с ними ближе не удалось. Когда мы их засекли, они ушли в надпространство... Скорее всего, один из них был аризонским малым разведчиком.

– Их только здесь не хватало, - Филатов нахмурился. Синяя Долина вновь становилась предметом пристального внимания Планет первой линии. И тут можно ждать, чего угодно, вплоть до открытых боевых столкновений.

– Мы получили подтверждение вашего статуса, - в голосе адмирала ощущалась озабоченность. Он был не в восторге от того, что в его вотчине возникли две непонятные фигуры в ранге уполномоченных Совета по чрезвычайным ситуациям, обладающих немалыми полномочиями, в числе которых право приказывать командующему группировкой.
– Указания, пожелания?

– Есть ряд скучных вопросов, в основном касающихся взаимодействия, порядка связи, - сказал Филатов.
– Думаю, два-три часа более чем достаточно на их решение. Потом мы распрощаемся.

– Вы возвращаетесь в метрополию?
– удивился адмирал.

– Нет, мы следуем на Синюю Долину.

– Простите, я не расслышал, - озадаченно произнес адмирал.

– Мы спускаемся на твердь.

– Это невозможно!.. Карантинный транспорт уже спустился. Сейчас лежит на дне океана.

– Нет ничего невозможного.