– Не делай резких движений.

Машина стояла на повороте. Она едва не врезалась в два черных полицейских гусеничных бронетранспортера, перегораживающих дорогу. Прикрываясь броней, четверо полицейских заняли огневые позиции. Пулемет на прозрачном куполе бронетранспортера угрожающе смотрел в сторону беззащитной автомашины.

– Начнется стрельба, ныряй в ту яму и не дыши, - прошептал Филатов, ладонь его лежала на рукоятке пистолета, засунутого между сидениями.

Сомов представил, что сейчас глухо заработает пулемет, и стальные пули разорвут тонкий металл машины, вопьются в тела.

– Не двигаться!
– послышался окрик.
– Стреляю без предупреждения!

Филатов давно прикинул, что можно тут сделать. Нырнуть вперед, пристрелить на лету старшего, махнуть за деревья. Двоих-троих он снимает и остается живым. Только висит на нем одна гиря, которая сковывает движения и ограничивает маневр до предела – это лучший друг Никита Сомов. Его не бросишь. Не отдашь на растерзание.

– Офицер, - крикнул Филатов в открытое окно машины.
– Прежде чем вы откроете стрельбу, потрудитесь объяснить, за что вы собираетесь прикончить двух уполномоченных Федерации.

Повисло на миг молчание. Напряжение достигло апогея, и уже готово было разразиться грозой... А потом вдруг схлынуло.

Из-за бронетранспортера вышел офицер. На нем были синяя, немножко мешковатая, из защитного суперсиликона форменная одежда и шлем с прозрачным закрытым забралом. На погонах тускло светили по два серебряных двенадцатиугольника - лейтенант. Его подчиненные продолжали держать машину на прицеле. Но стрелять без предупреждения, кажется, раздумали.

Лейтенант осторожно, будто шел не по асфальту, а по болоту, сделал несколько шагов и остановился перед машиной. Его рука лежала на автомате, сквозь прозрачное забрало шлема было видно, что глаза у него настороженные.

– Уполномоченные Федерации?
– вопросительно произнес он.

– Если вас это интересует, вот моя идентификационная карта, - Филатов приоткрыл дверцу, осторожно, боясь, что у полицейских не выдержат нервы, поднял руки и спросил:

– Позволите?

Лейтенант кивнул.

Разведчик вылез из машины. Бережно положил на капот идентификационную карточку, которая одновременно являлась и звуковидеозаписывающей системой, и компьютером, и средством связи. Отступил на несколько шагов, опять подняв руки.

Лейтенант взял карточку. Провел по ней пальцем, и в воздухе над его ладонью поплыли идентификационные цифры.

– Штучка из Федерации, - кивнул лейтенант.
– Как вы оказались в зоне «замерзания»?

– Наш корабль потерял ориентацию. И рухнул там.

– Нас оповестили об этом, - лейтенант опустил автомат и сделал жест. На дорогу выступили его бойцы. Приблизились. Один снял шлем. И стало видно, что на его лбу выступили капельки пота. У другого мелко тряслись руки.

– Кого вы собирались встречать с такими почестями?
– Филатов кивнул на бронетранспортер.

– Мы думали, вы «растопленные», - нехотя сказал лейтенант.

– «Растопленные»?

– Да... «Замерзшие» оживают... О, господи, - офицер перекрестился по католически...
– Этого лучше не видеть.

– Вы вовремя разобрались.

– «Растопленные» не отвечают на вопросы. И не говорят.

– А что делают?

– Скрежещут, как старинные бормашины, - лейтенант помолчал, а потом добавил.
– И убивают. Убивают умело...

Филатов кивнул.

– Мы вас доставим в Серноградск, - заверил лейтенант. – Там переночуете. И утром - в столицу.

– Годится, - разведчик залез в салон, взял пистолет, сунул его в кобуру.

– Пойдемте, - кивнул лейтенант в сторону приютившегося за бронетранспортерами полицейского автомобиля, очень похожего на тот, на котором только что передвигались москвитяне.

***

Посол был облачен в синюю, шитую золотом форменную одежду Министерства иностранных дел Московии. Тяжелые складки брюк, китель со стоячим воротником - со стороны казалось, что дышать и двигаться в ней крайне некомфортно, но на самом деле, изготовленная из поликристаллического шелка, она была невесома и выдерживала удар ножом и пистолетную пулю. На груди посла тускло светилась серебряная звезда, означавшая не слишком высокий посольский ранг.

Голос посла был поставлен не хуже, чем у диктора новостей, речь текла плавно, размеренно и нудно.

– Я ряд видеть своих соотечественников. К сожалению, ситуация складывается угрожающе. Местные власти рассчитывают на нашу действенную помощь.

Просторный кабинет посла был обставлен по строгим канонам МИДа - стабильной, неизменяемой деревянной мебелью. Гости и хозяин кабинета сидели в неудобных дубовых креслах перед небольшим столиком с мраморной крышкой и гнутыми ножками. У стены на возвышении стоял просторный письменный стол, на котором можно было играть в минифутбол, а за ним на стене был распластан флаг Московитянской Федерации.