Собрание
вернуться

Шварц Елена Андреевна
Шрифт:

1994

" Ты меня держишь в пазухах, "

Ты меня держишь в пазухах, Город, таишь в углах, Будто сверчка запечного В складках своих и узлах, В саже печей угасших, В углях сгоревших дров, В ютах домов доходных, В крошках для воробьев. Ты же мной и заплатишь, Выгонишь из дверей — Как воробьев не хватит, Мелкой монеты твоей.

1994

" Когда лечу над темною водой "

Когда лечу над темною водой И проношусь над черными лесами, Нет у меня в карманах ничего — Табак вразмешку с русскими стихами. Когда же ангел душу понесет, Ее обняв в тумане — и во пламя, Нет тела у меня и нету слез, А только торба в сердце со стихами. Но прежде, чем влететь в распахнутый огонь: Не жги — молю — оставь мне эту малость, И ангел говорит: оставь ее, не тронь, Она вся светлым ядом напиталась.

" Едва схватился лед в пруду — "

Сергею Вольфу

Едва схватился лед в пруду — Две льдинки, подскользнув друг к другу, зазвенели — Так высоко, петлисто и надмирно, Как будто лед — материя в пределе. Как будто скифского жреца По льду метнули ожерелье, А он, очнувшись после жизни птицей, Пытался засвистать и их поймать с похмелья. Трава лизнула зимний злой топор, И посмотрела я на темный лед — Прозрачная рука в него стучала, Напрасно колотя в метровый свод. Кружились дети на коньках и не слыхали, Звенели льдинки — улю-лю, Собаки, заскользив, друг с другом танцевали, И снег всем говорил: ты спи, а я уж сплю.

1993

ТРИ ЦАРЯ НА РОЖДЕСТВЕНСКОМ БАЗАРЕ

Г.Гейне — с упреком — зачем он с топором напал на трех волхвов

Уже не надо, но снова снится — Снег, мороз и круглый свет, Снова терпкую кровь Роженицы Разлил по стаканам Адвент. Зимы, ты знаешь, и лета нет — Это ряженые колдуют, И кровинку наколядуют, И уходят, на свой наступая след. Я знаю ужас зернышка, Летящего в вихре сева. О, еще бы остаться с коровой, Согревающей ночи хлева. Мы отдали золото, мирру И все, что нравится нищим, И все, что самим было мило, И стала душа пепелищем. А когда ничего не осталось, А только камень и сор — Мы легли под тяжелый камень И стали строить собор. Но у нас навеки осталась Имен скорлупа. Мельхиор. Базаром, вафлями хрустя, шли маги, Но нет звезды, а воздух пьян. Пещеру светлую найдем мы в океане, Где над нею пляшет хладный океан. Мы вдунем в стакан тебе, странник, Гарь и черный пожар, Еловою веткой уколет Рождественский базар. Меня, я Ему поклонился, Младенец усыновил И пухлою ручкой своею Мне сердце исколотил. Он угли разжег в глазницах, Сказал: посвети окрест — Увидел я, сном томим, И Змия, кусавшего хвост, И Его, несущего крест — И все это было одним. На крашеных колесницах Кружились, глинтвейн варя, И лили в сугробы кровь Роженицы Три нищих и грозных царя.

1993

" Шестов мне говорит: не верь "

Шестов мне говорит: не верь Рассудку лгущему, верь яме, Из коей Господу воззвах, Сочти Ему — в чем Он виновен перед нами. Я с Господом в суд не пойду, Хотя бы Он… Наоборот — Из ямы черной я кричу, Земля мне сыплет в рот. Но ты кричи, стучи, кричи, Не слыша гласа своего — Услышит Он в глухой ночи — Ты в яме сердца у Него.

1994

ЛЕНЬ

Блаженная лень! Томящая лень! Так сладостно кровь цепенеет! Ресницами так невозможно взмахнуть, Язык, распухая, коснеет. Не выходить, не петь, не знать отличий, Не стряхивать ни липких сна оков, Ни упоительную муку параличных, Сухих растений, сверженных богов.

1994

НА ПЕРВОЕ ПОГРЕБЕНИЕ ГАМСАХУРДИА

Чуть покраснев, и в клочьях тины, Луна, толкнув скалу плечом, Омочила снега долины Едкой лазурной мочой. Сторож, выйдя за сараем в кукурузу, Услышал тонкое движенье И выстрелил — в Бодлериану — Музу, Нагую, резвую, хотя и в разложеньи. Он опять вернулся в свой свинарник, Где среди трухи, лопат и вил Пел и пил еще другой охранник, Гроб в полу он чачею кропил. Просочится ли она в открытый рот, Растечется ли по дереву уныло? Сушится в связках табак, кто-то в поле поет, И солдат, как надгробье, храпит на могиле.

февраль 1994

КРУГОВРАЩЕНИЕ ВРЕМЕНИ В ТЕЛЕ

Эта девушка — чья-то дочь, В глазах — голубая вода, В паху у нее — глухая рваная ночь И розовая звезда. А в сердце у ней — который час? Между собакой и волком. Синий сумеречный льется атлас Под воткнутой в центр иголкой. А во лбу у нее предрассветный сад — Занялось — вот сейчас рассветет, Но в затылке уже багровый закат, В позвоночник полночь ползет.