Шрифт:
Фотографы, журналисты... На следующий день нашему празднику будет посвящена целая страница в «Кроникл».
— Нет, — твердо сказал Марк. «Это уж слишком».
— Ладно, обойдемся без прессы. — «Разве что снимемся вдвоем — на память».
— О’кей.
— Когда мне за тобой заехать? Ты работаешь в этот день?
— Нет. — Как мило, что Кэтлин понимает, что врачи работают и по праздникам, и ее это не смущает!
— Тогда почему бы тебе не прийти к нам на ленч? Мои родители были бы рады.
— Спасибо, нет.
— Ладно. Сейчас прикину... Я могу быть у тебя в два — с индейкой и клюквенным соусом. Или это слишком рано?
— Нет. — «Лучше бы прямо сейчас!» — А когда начнется... э... празднование?
— Вообще-то в восемь, но нет смысла появляться там раньше половины десятого.
Повесив трубку, Марк начал прикидывать, сколько раз за семь с половиной часов можно прослушать четыре пластинки. И к черту индейку!
Кэтлин думала о том же. «Шехеразада», «Спящая красавица», «Лебединое озеро», «Жизель». Потом «Жизель», «Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Шехеразада». И так далее...
Глава 7
В середине января Марк забрал коробки, которые тщательно упаковала для него Дженет, — свою половину воспоминаний. От мебели он отказался. Развод стал свершившимся фактом, оставалось выждать несколько дней, чтобы законодательно его закрепить.
С Кэтлин Марк встречался раз в три дня — накануне дежурства. Когда он вечером возвращался с работы, она уже ждала его и старалась уйти не позже двух, чтобы дать ему возможность выспаться. Иногда, если Марк не слишком уставал после дежурства, он звонил ей и она приезжала.
— Пожалуй, я сниму квартиру в городе, — как-то за завтраком объявила родителям Кэтлин.
— Вы переедете вместе, дорогая? — без обиняков спросил отец.
— Нет.
Марк ни разу не заговаривал об этом. Слишком рано.
— Тогда зачем?
— Я хочу иметь возможность провести с ним всю ночь, — просто ответила Кэтлин. «Заснуть и проснуться в его объятиях. Не уходить крадучись, в темноте». — Не хочу, чтобы вы беспокоились, что я попала в аварию где-нибудь по дороге.
Моральная сторона вопроса не обсуждалась — имели значение лишь безопасность и счастье Кэтлин. Несмотря на возраст, она по-прежнему жила в своей детской комнатке в дальнем крыле дома, потому что эта комната ей нравилась и потому что Кэтлин не имела ничего против того, чтобы жить с родителями. Она уже давно пользовалась полной свободой, но до сих пор не встречала мужчину, с которым ей хотелось бы провести ночь. Марк был другим.
— Только не оставляй нас в неведении, дорогая. Запиши номер Марка — когда ты с ним, мы за тебя спокойны.
Родители Кэтлин ни разу не встречались с Марком после того, как миссис Дженкинс выписалась из больницы, но у обоих остались о нем самые теплые воспоминания.
К концу января Кэтлин, с разрешения Марка, купила пружинный матрас, четыре пуховые подушки вместо прежних комковатых и два комплекта изящного постельного белья. В гостиной появились живые цветы, а на стене — красно-белый университетский вымпел.
Коробки с воспоминаниями Марк забросил на антресоли. Мало-помалу его жилище стало выглядеть лучше, просторнее, удобнее, и все благодаря Кэтлин. Теперь это была их квартира.
— Не хватает внешнего лоска, — заявила вдруг Кэтлин. — Гостиную надо покрасить, повесить картины...
— И кто этим займется?
— Я, если ты не против. Выберу день, когда ты на дежурстве, чтобы краска успела выветриться. О’кей? Ну пожалуйста!
— Конечно, дорогая, — кивнул Марк, обнимая ее за плечи, — раз тебе этого хочется.
Утром пятого февраля Дженет поднималась в квартиру Марка. Она никогда не бывала здесь, но Марк дал ей адрес. С собой она несла коробку — остатки воспоминаний — и почту. Ничего ценного. Все это можно оставить у двери.
Сама Дженет тоже собиралась переезжать. Она не посвящала Марка в свои планы. Ей вообще не хотелось с ним говорить — слишком болезненно, да и сказать, в сущности, нечего. Она специально выбрала это время — десять утра в четверг, — поскольку знала, что его дома не будет.
К ее удивлению, дверь была нараспашку. Пахло краской. Дженет вошла в квартиру. Раз уж открыто, коробку можно оставить и внутри.
— Есть тут кто-нибудь? — крикнула она.
— А как же! — послышался в ответ задорный женский голос. Дженет прошла в комнату и нос к носу столкнулась с Кэтлин.
— Привет! — сказала та, не подозревая, что перед ней бывшая жена Марка.
— Меня зовут Дженет. Я бы хотела оставить эту коробку для Марка.
— Здравствуйте. Я — Кэтлин, друг Марка. Вот вызвалась покрасить его квартиру.