В роддоме и на просеках спалённых…

И что мне стрекозино-птичий вздох,

Я пуповиной к Родине присох,

Всем судьбоносно-жизненным просечкам

Не оторвать меня от этой речки…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Приходят годы, производят жатву,

Косу времён точа на оселке,

И вновь уходят во Вчера, не в Завтра,

Оставив шрам сомнений на руке.

Поосторожней нужно бы, полегче

Шагать вперёд, волнуясь и ценя

Непрошеные мелкие просечки

От хмурого иль ласкового дня!

Да трудно удержать себя от крика,

Пугая словом близких и чужих,

Со мной живущих на едином стыке

Дней, приходящих к нам без выходных.

Что будет завтра?

Мрак и неизвестность.

Вчера что было?

Свет и рубежи,

Мешающие заново воскреснуть

Хотя б росою на побеге ржи…

хххххххххххххххххххххххх

Собрать в себе последнее «что было»,

Рассыпаться в мельчайшее «что будет»

И вслушиваться девственно и мило

В звучанье голосов или прелюдий,

И улыбаться проходящим мимо,

Прилипнуть пылью к туфелькам модельным:

Вы знаете, я тоже жил не в схиме

И бился головою в понедельник!

И замолчать, не мудрствуя лукаво –

У распылённой массы нет сознанья,

Нет голоса, сочувствия и права –

Кому нужна текучесть состоянья

Души, пообтрепавшейся по краю,

Внутри не успокоившейся тоже,

Души, что постоянно обмирает

От страха быть раздавленной прохожим?

Ах, тонкость восприятия живого,

Вериги не на кающемся теле!..

Чужая жизнь всегда первооснова,

Своя -- мишень для ищущего цели;

И потому, впитав всё то, что было,

Не нужное давно тому, что будет,

Казнишь себя за прошлую бескрылость

На алтаре секирой самосуда…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

… А мрака никакого нет,

Есть недопониманье света,

Несущегося по планете

В неразбериху дней и лет;

Есть недоверие руки,

Вдруг прикоснувшейся к надежде

И ощутившей холод снежный

Сквозь равнодушные зевки…

Но это всё не для меня,

Я рафинировал сознанье

До чистоты невыгоранья

В кострищах ночи или дня,

И утверждаю: мрака нет,

Когда прокалываешь взглядом

Поверхностную блажь нарядов,

Завуалировавших свет…

Хранилище 14

Игорь Белкин

Мой товарищ дорогой, не кричи,

Недоверием себя не томи,

Не бесчувственные мы кирпичи,

Не напрасно нас назвали людьми.

На тебя свалились беды стеной,

Я не знаю, чем их можно унять!

Если хочешь, побеседуй со мной

У камина, у живого огня.

Чтоб душа не обрастала свинцом,

В красном отблеске бегущих минут

Можно вкусно похрустеть огурцом,

Можно водочки по стопке махнуть.

Поворчать на всероссийский бедлам,

На вчерашнее взглянуть погрубей,

Мы там честно проходили по дням,

Не гоняя в пустоту голубей...

Ну, подумаешь, работа не та!

Ну, подумаешь, уходит жена!

Это, друг мой, из сует суета,

Повторяется стократно она.

У меня найдётся сотня причин,

Чтоб с тобою покричать заодно,

Но приказываю сердцу: молчи –

Это кадры из дешёвых кино!

Мы же люди, чёрт возьми, как и все,

Нам назначено – вертись, не вертись –

Биться спицами в одном колесе

С удивительным названием «жизнь»!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

От обкуренного и пьяного,

От шагающих над обрывами

Может тоже истечь таланное,

Может что-то истечь красивое.

Это просто -- излиться песнею

Затаённою и глубинною,

Расшивая цвета на крестики

По канве из небес сатиновых...

Ишь ты, как я тут гладко выкатил

Словеса на постель бумажную,

Не заметив прошитость лыками

Существа своего сермяжного!

Да пошёл бы я в дурь канабиса,

Да шагал бы я мимо трезвости –

Ограждённому сеткой рабицей