Брокен украдкой разглядывал железного помощника Абракадабра и теребил прядь волос. Волшебник, пускавший колечки табачного дыма и вполголоса болтавший с бобрыском о всякой местной ерунде, поймал взгляд лучника.

– Мы с тобой так и не успели поговорить, – улыбнулся он Брокену. – У тебя наверняка накопилась масса вопросов.

– Что? – встрепенулся тот. – А... да. Пожалуй.

– Я думаю, ты можешь их задать при всех. Нам нечего скрывать от друзей.

Бобрыск, наделенный таким громким титулом, гордо выпрямился и очень серьезно отпил из своей чашки.

– Вопросы есть, – застенчиво потупил взор лучник. – Даже не знаю, с чего начать.

– С Эдварда? – подсказал волшебник.

Брокен кивнул.

– Тебя наверняка удивили эти вечные латы, отсутствие потребности в пище, раскладные топоры и абордажные крюки в рукаве, да? Эдвард не человек. Больше того, он не один, их несколько. Точнее, семь. Я позаимствовал пару интересных идей во Фрозии, соседней с Эйлорией Сфере. – Абракадабр задумчиво посмотрел на своего помощника. – Понимаешь, – продолжил он, – Эдвард и шесть его близнецов – это сплав магии и механики. Они не обладают плотью, хотя это вовсе не значит, что к ним можно относиться с меньшим уважением, чем к людям и прочим разумным существам. Каждый из них полностью самостоятелен и от меня независим. Они не марионетки, а совершенно целостные личности. Неэмоциональные, это да, но не безразличные. Я расселил их в разных частях Эйлории с тем, чтобы они снабжали меня информацией и выполняли просьбы, избавляя от необходимости нестись через полмира для пустякового разговора. И я очень им за это благодарен.

– Я подозревал нечто подобное, – удивленно произнес Брокен. – Хотя верится с трудом. Он... то есть Эдвард, выглядит как...

– Как человек, да. Он, по сути, и есть человек. Только без плоти. Он состоит из железа и кристаллов.

– Готово. – Эдвард протянул друиду тарелку с дымящимся мясом в подливе.

– Спасибо, мой друг, – причмокнул Абракадабр, принимая угощение. – Что бы я без вас делал.

Железный человек кивнул, раздал аппетитно пахнущие тарелки Брокену и бобрыску и, отсев в сторонку, принялся точить свой необычный топор. На некоторое время полянку наполнило сосредоточенное чавканье и тихие возгласы восторга в адрес кулинарного искусства Эдварда. Помощник Абракадабра каждый раз отвлекался от приведения в порядок оружия, вежливо кивал и продолжал работу.

– Я хотел еще спросить, – неуверенно начал лучник, управившись с обедом.

– Я тебя слушаю. – Абракадабр сполз на травку, оперся локтем на камень и смаковал фирменную зусловскую печеньку.

– Кто мои родители?

Теперь волшебник выпрямился и серьезно посмотрел Брокену в глаза:

– Я обещаю тебе рассказать все, что знаю о них и о том, как ты попал на Стеклянный Остров. Но не сейчас. Эта долгая и сложная история. Она требует времени, которого сегодня у нас нет. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул Брокен. – Тогда последний вопрос. Ты знаешь мое настоящее имя?

Брови волшебника только начали ползти вверх, движимые удивлением, когда рядом с полянкой раздался страшный треск. Несколько деревьев разлетелись в щепки, другие повалились, и в образовавшемся проеме возник силуэт размером с трехэтажное здание. Пришелец высунул из чащи огромную голову, осмотрел компанию у костра и, разинув зубастый клюв, заревел так, что бобрыск всего через пару минут оказался у своей норы, что была в часе спокойной ходьбы от полянки. Там он упал без чувств, а когда пришел в себя следующим утром, не помнил, как вчера попал домой.

Пустота, образовавшаяся внутри Рагнара при виде бездыханного друга, заполнила душу викинга, а заодно и тело Рагильды. Появившаяся после известия о гибели Абракадабра и охватившая тогда только разум, она теперь объяла всего Рагнара. Стерла чувства, веру и лишила способности и желания мыслить. Викинг стоял на краю пролома, держал дракончика на руках и невидящими глазами смотрел на дыру в доспехах Ширла. Он не заметил, как к нему подошла Зина и заинтересованно приняла участие в рассматривании стрелы, остановившей жизнь двух друзей одновременно. Крупная и теплая слеза повисла на ресницах Рагильды, губы дрогнули, а нос моментально рассопливился. Рагнар крепко сжал девичьи веки и всхлипнул.

– У тебя насморк, что ли? – обеспокоенно спросила амазонка, оглядывая новую подружку.

– Я-м-м-м... – выдавила та, не открывая глаз.

– Тебя в таком состоянии нельзя оставлять одну, поедешь с нами в Кронвейр. Мы тебя подлечим. – Зина повернулась к отряду. – Локудра! – закричала она. – Тащи сюда клетку и платок. Сейчас упакуем библиотекаря, высморкаем Рагильду и будем сматываться. Крон нас проводит.

– Зачем клетку?.. – гнусаво выдавил Рагнар.

– Как зачем? – удивилась амазонка. – Ты его на руках всю дорогу держать собираешься? А если этот паразит вывернется и улетит, нам потом Хозяин спасибо не скажет. Лишит половины гонорара, и все. О, смотри, начинается! – Зина пихнула Рагнара локтем.

Викинг открыл глаза и увидел, как стрела, торчащая из Ширла, стала прозрачной, поколебалась и исчезла. Серебряный панцирь доспехов распался на фрагменты и тоже испарился, не успев достигнуть пола. Рана в зеленом животе затянулась. Ширл открыл глаза.

– Здравствуйте, – поздоровался он с двумя откровенно восхитительными бюстами и поднял глаза на их обладательниц. – Я уже умер?

Корениус в сопровождении личной охраны и пленников вполз в Тронный Зал дворца Кронвейра, деловито осмотрелся и довольно кивнул.