– Камень и Меч у меня, Выбранный тоже. Переходы открыты.

– Абракадабр?

– Вне игры. Друид мертв. Мои Химеры почти достали его, но вдруг появился Зигмунд и сбил старикашку вместе с летающей повозкой.

– Уверен? Я не видел здесь его сущности.

– Проверь, надо знать наверняка. Что делаем дальше?

– Собирай армию и будь на Перешейке, близ Кракапутры, к девятому дню. Камень установи на Башне Власти, он укажет место моего явления. Переходы полностью были открыты недолго, большинство демонов еще здесь. Остались щели, но много я в них не пропихну.

– Послать Выбранного обратно в Ледяные Пики?

Драгомор замолчал, очевидно взвешивая доводы.

– Нет, – решил он. – Если друид устранен, значит, нам должно хватить сил. После исполнения Пророчества расширим Переходы, а сейчас рисковать не стоит. Выбранный нам еще пригодится.

– Зачем?

– Он должен быть воином Света в решающей битве.

– Так, может, проще его вычеркнуть?

– И тогда явится кто-то другой. Не стоит недооценивать противника. Гораздо удобнее его контролировать.

– Не кормить его до битвы?

– Я поговорю с ним. Было бы нелишним переманить его, я чувствую в нем полезную силу.

– Как скажешь, – равнодушно пожал плечами Корениус. – Договор прочитал?

– Прочитал.

– Ну и?..

– Не много ли ты хочешь?

– За то, что я дам тебе свободу?

– Не зарывайся. Без меня ты продолжал бы выращивать грибы на собственной голове и командовать червями.

– Услуга за услугу, кто спорит. Но добычу пополам.

– Я жду ответа от помощников. Они внесут правки, и мы пришлем текст тебе.

– Смотри, как бы тебе не прозевать исполнение Пророчества. Я ведь на твои правки свои придумаю, а время идет.

– Не учи. Я всю жизнь только и делаю, что договоры заключаю.

– Так и я об этом. Пора бы уже исполнить один и владеть миром.

– Миром? – зашипел Драгомор. – Да что ты знаешь о мире? Твоя Эйлория – это бусинка в узоре Вселенной. У тебя в голове не уместится и одной сотой той книги, что описывает мир.

– Что ж ты именно сюда так рвешься? В других бусинах тебе рады еще меньше?

– Не играй с огнем...

– А ты не пугай. Я тебе не Зигмунд. Надо будет, справлюсь без тебя и твоих демонов. Расклад сейчас в мою пользу, и ты это знаешь. Ты мне не родственник, чтобы подарки тебе дарить. Читай договор и думай. Подпишешь – хорошо. Не подпишешь – снесу все твои храмы и оставлю на голодном пайке. Решай сам, Мертвая Линия на носу. Все, отбой!

Шар мигнул и, оборвав Верховного Демона на полуслове, замолчал. Корениус устало потянулся, натурально скрипнув суставами. Кричер понуро стоял, ожидая новых приказаний. Дуб достал из кармана черный деревянный перстень, подбросил его над собой и, поймав зубами на лету, проглотил. Затем он встал, подошел к секретарю и положил руку ему на плечо.

– Событийный денек, да? – ухмыльнулся он. – Я, пожалуй, прилягу подремать, а ты, – дуб сжал плечо Кричера, сверкнул глазами, и секретаря окутал плотный кокон паутины, сковав по рукам и ногам, – постой здесь. Мы же не хотим, чтобы ты побежал целовать Зигмунда?

Свежепостроенные казематы наполнились жителями. Так всегда бывает, когда корона меняет голову. Те, кто еще вчера были ей близки, оказываются в затхлом подземелье, а те, кто питался водой и хлебом, взлетают под дворцовые своды, одеваясь в парчу и шелка.

В данном случае темница еще не успела обрасти плесенью и паутиной. Она пахла известкой, довольно сносно освещалась и предлагала обитателям новенькие лежанки. Кроме того, придворный шеф-повар, отменивший на время затянувшейся стройки арестантское меню, приказал снабжать узников блюдами из основного рациона. Словом, пока в этом месте можно было пребывать с изрядной долей удобства.

Другое дело эмоции. Познавая все в сравнении, бывшие обитатели королевских залов не принимали в расчет местные блага. Они играли желваками, не понимая, как это так, в одночасье, они превратились из поцелованных судьбой в изгоев.

В одной из камер темницы весь перечисленный набор переживаний испытывали Стивен, Эммануил и орки. Рассевшись вдоль стен, они рассеянно глядели в пустоту и изо всех сил жалели себя. Мимо маленького оконца в двери время от времени проходил гигантский еж с крыльями и утиным носом, с алебардой на плече. Иногда он заглядывал в камеру, довольно сопел и топал дальше.

– Что они с нами сделают? – трагически взъерошив волосы руками, вопросил Стивен.

– Убьют, – спокойно ответил Эммануил.