Полищук сглотнул, часто заморгал, но быстро с паникой справился, глухо произнес:

— Ну его… Вот что, можно выдать аттестат с пометкой, что действителен он будет, когда парню стукнет семнадцать. Так товарищи из гаи иногда делают, когда пацаны права раньше паспортов получают. Товарищ Сымчинбаев?

— Да, да! Это выход, это решение! — радостно отозвался директор школы.

— Ну вот и славно, товарищи, — подвел итог Антон Павлович. — А теперь я попрошу вас меня оставить, потому как мне необходимо найти способ покончить с Fluvius nigra, пока она не покончила с нами.

К первому сентября Никодим получил аттестат, а доктор Чех разгадал один секрет Черного Мао. Оказалось, что Fluvius nigra боится холода. Из этого следовало, что с первыми заморозками колония пожирателей нефтепродуктов уйдет глубоко под землю. И действительно, в начале октября Черный Мао был замечен в последний раз и показался только в конце весны следующего года.

— Глава 7 —

Господь так устроил, что они

(реки) текут туда — на север.

Он имел что-то в виду?

Д. Гранин, «Из интервью телеканала Россия».

1971-ый год для ПГТ Красный оказался довольно нервным. В начале лета в город прибыл эшелон военной техники в сопровождении подразделений внутренних и инженерных войск. Четыре БТР-а, четыре тягача и восемь тентованных грузовиков, приглушено рыча, сползли с железнодорожных платформ, пересекли город, и притихли возле военкомата. Следом, выбивая из города, как из пыльного ковра, бурое марево пропечатала шаг колонна солдат. На пустыре за военкоматом военные и разбили лагерь.

— Это что, «специалист по работе с кадрами» и его личная охрана?! — поразился почтальон Семыгин, памятуя предупреждение доктора Чеха о посещении Красного офицером госбезопасности, но Антон Павлович ответа не знал, да и вообще никто в городе понятия не имел, что происходит.

Еще через три дня на заброшенное вертолетное поле, что возле церквушки, опустился пузатый Ми-8, доставивший двенадцать человек гражданских. Гражданских препроводили в расположение воинской части, и оградили от всяких контактов с местным населением, которое, глядя на непонятно откуда и зачем явившуюся военную мощь страны, забеспокоилось, предполагая, что началась какая-то секретная война, и милая сердцу держава в опасности.

Поворотов Леонид Валерьевич, по роду службы обязанный к волнениям народа относиться внимательно, отправился в расположение гарнизона выяснить, что именно происходит, но к командиру гарнизона полковнику Рубакову не попал, а попал к замполиту Котавасеву, служившего в чине майора, и капитану Особого Отдела Червякину. Майор Котавасев имел массивное квадратное тело среднего роста, в плечах сажень косая, ладони — лапища, на ногах стоял твердо, будто в землю вкопанный, а лицом был красен, как пролетарское знамя, ровную алость которого немного портили синие мешки под глазами и мутные зрачки в желтоватых глазных яблоках. Одним словом майор Котавасев смахивал на средний танк, у которого вместо артиллерийского орудия в башню вмонтировали излучатель психического действия, — майор одним своим видом вызывал страх, а то и панику. Капитан Червякин, напротив, был худ, плюгав, рост имел ниже среднего, носил круглые очки с толстыми линзами, отчего глаза его казались навыкате, а под жидкими усиками прятал узкие длинные губы, которые иногда выпячивались, открывая наблюдателю свое родство с земноводными. Особист вел себя тихо, на стуле сидел неподвижно, точно хамелеон в засаде, и трогательно так складывал на колени ладони, словно прилежный ученик за партой. В общем, такой себе рядовой чиновник канцелярии смерти.

— Здравствуйте, товарищи. Я гм… Поворотов моя фамилия, — заикаясь представился Леонид Валерьевич, робея под пристальным взором майора Котавасева. — Я гм… председатель городского исполкома.

— Документ! — потребовал замполит, сделав ударение на второй слог.

Леонид Валерьевич документы предоставил, майор их внимательно просмотрел и передал капитану Червякину. Тот бумаги изучил еще более детально, после чего вернул их владельцу, присовокупив от себя толстенькую папку. В папке Поворотов обнаружил утвержденный план застройки территории под воинскую часть.

— Ну что ж… Раз все официально разрешено и гм… утверждено, не смею чинить препятствия, — согласился Леонид Валерьевич, но все же осторожно полюбопытствовал о причине появления военных в Красном, на что получил ответ замполита, что не его это собачье дело, задумался, попытался возразить:

— Но люди волнуются… Неизвестность, она же пугает…

На это капитан Червякин, облизнув губы, вкрадчиво ответил:

— Мы, товарищ Поворотов, проследим, чтобы решения Партии народные волнения не вызывали.

С тем председатель горисполкома и покинул неразговорчивых офицеров.

Ничего не смог выяснить и директор завода Огрехин. По линии своего министерства он уже получил приказ оказывать военным всяческую поддержку, и отправил в расположение части три строительных бригады, оснащенные сваебоями и бетономешалками, как военные того затребовали. Доктора Чеха и почтальона Семыгина тоже интересовали и настораживали текущие события в городе, но офицерский состав на контакт не шел, а солдаты, отпускаемые по выходным в увольнения, понятия не имели, что тут делают, и что делать им прикажут назавтра. Гражданские же, прибывшие на вертолете, оберегались армией так, словно являлись послами вражеских государств, — даже если кому-то из них требовалось выбраться в город, его сопровождал военный конвой. Но вскоре надменным солдафонам пришлось гордыню свою поубавить.