– Что будет в этом случае?
– спросил Тимур.

– В лучшем случае, уйдёт в море и пропадёт суток на пять-семь. Она заядлая рыбачка. Не знаю даже, как это правильно сказать. Но рыба и морские змеи делают её счастливой.

– Странный выбор для ухоженной мартовской кошки.

– Это сейчас она ухоженная, - хмыкнула Лаки, падая на спину и глядя в небо.
– А раньше была пиратка-пираткой. С двух шагов не поймёшь, кошка или кот.

– Лаки.

– Что?

– Почему ты можешь оборачиваться?

– А сам ответ не знаешь?

– Я думал, мне это приснилось.

– Нет, - Лаки пожала плечами.
– Тогда тебе нужна была помощь. Вот я её и оказала. Так, как умела и так как могла на тот момент.

– Спасибо, - улыбнулся Тимур.

Девушка, не веря своим ушкам, резко села, наклонилась над мужчиной.

– Прости? Я ослышалась?

– Нет, - Тимур покачал головой.
– Поскольку я долгое время считал это сном, то естественно я и не думал тебя благодарить. А теперь, поскольку я всё знаю, могу это сделать.

– Вот прямо всё-всё-всё знаешь?

– Многое знаю, - терпеливо поправился мужчина.
– Я говорю тебе спасибо.

– Пожалуйста, - хмыкнула Лаки.
– Но, пожалуйста, больше с таким не обращайся.

– О чем вы говорите?
– любознательно спросила Хани, справившись, наконец, с яргом.

– О том как мы встретились вот в таком виде.

– Расскажете?
– заинтересованно уточнила девочка и совсем не огорчилась, когда взрослые на удивление синхронно покачали головами.
– Ну и ладно.

– Вставай, - сказал мужчина, протягивая иллинтири ладонь.
– Будем разбивать лагерь. Дальше идти нельзя.

– Нельзя так нельзя, - покорно согласилась кошка.
– Лагерь так лагерь. Только готовка - на тебе.

Тимур усмехнулся и с лёгкостью пошёл на встречу.

– На мне, так на мне.

Ночь уже вступила в свои права. В палатке спала Хани. У полога дремал Ярг. Тимур сидел у небольшого костерка (да здравствует огненный камень), и смотрел в огонь. Сине-зелёные язычки пламени успокаивали и вместе с тем возвращали в прошлое. Не такое далёкое, но о котором до боли в стиснутых кулаках хотелось забыть.

...Синим был гроб Илиры. Зелёным - Фиата. Два лучших друга, два надёжных напарника из агентства по доставке артефактов были мертвы. В агентстве было темно. Шира давно забилась под диван, чтобы не видеть невменяемого хозяина.

Тимур сидел на кухне. В полном одиночестве. Практически в полной темноте. От одной свечи по стенам бегали едва уловимые блики. Перед мужчиной стоял стакан до верха наполненный прозрачной жидкостью. Рядом в тарелке были тонко нарезаны розочки из острой морковки. Такой, как любила Илира.

А жидкость привёз со своей родины неуёмней Фиат.

Душа ныла. Дышать было тяжело. Сердце, там под рёбрами, стучало медленно, ударялось о клетку, словно надеялось выпасть и разбиться. Больше всего мастер хотел уйти сейчас туда, куда ушли его друзья.

Именно тогда дверь скрипнула, и в комнате появилась чёрная кошка. Прошла, запрыгнула на стол, хотя раньше никогда этого себе не позволяла. Уставилась на Тимура. Взгляд серых не кошачьих глаз обычно нервировал мужчину. В этот раз - он даже не взглянул на свою кошку. Смотрел потеряно в стакан. Но никак не решался поднести его к губам. Всё казалось, что стоит ему отпить хоть глоток - и пути назад не будет.

Он, Тимур, смирится со смертью своих друзей.

– Хватит на него смотреть.

Раздавшийся женский голос был незнакомым. Усталым. Напряжённым. В голосе чувствовался испуг. И Тимур поднял голову.

Она сидела напротив. Тонкая, можно сказать худая. Немного не ухоженная, по-пацански моложавая. И испуг дрожал на дне её серых глаз.

– Почему?
– хрипло спросил мужчина. Он не спрашивал, почему хватит смотреть на стакан. Больше его интересовало, почему девушка так боится. Его?

– Я испугалась. Не тебя, но за тебя.