Инспектор хотел было задать еще вопрос, но вдруг умолк и вновь посмотрел вниз. Затем с бешенством сунул блокнот в карман и принялся спускаться.

Послепраздничное утро Кристиана не задалось с самого начала.

Сначала его разбудили спозаранку, еще до первых лучей солнца. Фэй отпер дверь как раз вовремя: еще один удар сапога Лиса повредил бы обшивку безвозвратно. Выражение лица напарника было безрадостным, и, поняв все без слов, Кристиан принялся собираться.

Вынырнув из вечной весны Общества в Петрополис, они попали под лавину снежной массы, мгновенно вывернувшей зонт Кристиана наизнанку. За белым вихрем исчезли даже крыши и могли пропасть и сами феи, если бы остались стоять еще хоть минуту.

И, наконец, место преступления, которое походило на комнату кривых зеркал в бродячем цирке. Подъезд дома по Рельсовой улице был залит гладкой серебряной массой; даже на лестнице виднелись похожие на ртуть островки, словно расплавленное зеркало капало на мраморные ступени.

Но не только это заставило Кристиана застыть на пороге, раскрыв рот. Из стен холла и вдоль поднимавшейся лестницы рвались наружу сотни зеркальных рук со скрюченными пальцами. Они словно пытались поймать нечто, ускользавшее к выходу из дома. Кристиан дотронулся до одного пальца, пробуя его на прочность. Тот оказался холоден и гладок, как обычное стекло. Чуть выше виднелся нечеткий отпечаток лица с пустой впадиной рта.

– - Никогда не видел ничего подобного,-- пробормотал Фэй, не обращаясь ни к кому в частности. Однако хриплый ответ Лиса не заставил себя ждать.

– - А ты что, повидал много убийств с использованием магии? Взгляни сюда.

Так и не успевшая сбежать мадам Кочерыж лежала у разбитой на множество серебристых осколков входной двери. Вокруг ее тела стыла лужа крови, в которой таяли залетавшие хлопья снега. Лис стоял рядом, у ее укрытых халатом посиневших ног. В его руках розовел мятый клочок бумаги, на котором ровными буквами было выведено:

"Ты перестала бояться".

Да эта женщина не только перестала бояться. Она перестала дышать, причем часов семь тому назад.

Лис склонился к тому, что совсем недавно было ее лицом. Кристиан же оставался позади, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Тяжелый запах крови наполнял холл, ее аппетитный аромат щекотал ноздри и наводил на мысли о свежем, сочном мясе...

– - Может, подождешь меня на улице?
– - словно издалека Кристиан услышал голос Лиса.

Фэй мотнул головой и подошел ближе, зажимая нос и рот перчаткой. Мадам Кочерыж уставилась на него ощетинившимся осколками зеркала лицом.

– - Она успела убежать,-- прогудел он сквозь несколько слоев кожи.

– - Но недалеко. Видимо, она пыталась скрыться на улице, бежала по лестнице, разбила зеркальную дверь и упала на осколки.

– - Как-то странно эти осколки вошли в тело, не находишь? Скорее уж зеркало двери взорвалось, и они воткнулись...

– - Доброе утро, господа!
– перебил его похожий на масло голос откуда-то за спиной Кристиана.-- Могу я поинтересоваться, что вы здесь делаете?

– - Доброе утро, инспектор,-- прогудел Кристиан через прижатую к лицу перчатку. Несмотря на предосторожности, запах крови казался все сильнее, и юноша едва сдерживал позывы завыть и впиться в тело зубами. Он резко обернулся, и инспектор попятился.

– - По странному стечению обстоятельств вы оказываетесь на каждом месте преступления, и это не может не беспокоить,-- сказал Докопайц, продолжая с беспокойством вглядываться в лицо Кристиана.-- И часто у вас светятся глаза?

– - Наследственная болезнь,-- кашлянул Фэй и торопливо отвернулся. Вид изувеченного тела был не лучшей альтернативой, но Кристиан не мог позволить инспектору строить домыслы еще и о своем происхождении. Оборотни никогда не вызывали доверия у полиции.

Запах пропитанного нафталином пальто усилился. Кристиан понял, что Докопайц приблизился к нему так близко, как это было возможно.

– - Если вы не свидетели, и не родственники жертвы, в чем я уверен, будьте добры покинуть помещение.