вернуть.

Наташа вышла из кухни и направилась в свою комнату. Собрав вещи в неправдоподобной величины чемодан, не прощаясь с мужем, она закрыла за собой дверь. Как полагала, навсегда.

Услышав щелчок, Денис Михайлович почему-то на цыпочках прошел в прихожую и надолго уперся взглядом в обитую черным, с двумя серебристыми замками, изящной медной ручкой дверь.

У него вдруг возникло ощущение, что эта дверь захлопнулась давно, многие месяцы, даже годы назад, а он почему-то лишь сейчас это заметил.

…Марсик лениво поглядывал на хозяина и его женщину, которая пришла ночью — с таким решительным видом, и с таким тяжелым чемоданом. Кот изящно прыгнул, и приземлился в самом центре чемодана. Свернулся клубком и стал наблюдать за Александром и Наташей.

Ничего особенного в этот вечер Марсик не приметил.

Не перебивай мои паузы

Сергей и Александр на репетициях объяснялись друг другу в любви, давали клятвы, а когда Сильвестр объявлял “На сегодня все!”, расходились, стараясь не встречаться глазами. Единственные слова, которыми они обменялись за несколько десятков репетиций — “добрый день” и “до встречи”. Все остальное — пламенные диалоги Ромео и Джульетты.

Александру показная легкость — в общении с коллегами, во время репетиций, — давалась с большим трудом. Тут бы самое время ему вспомнить про парадоксы легкости и тяжести, но он больше не обращался к этой символике. Она устарела. Вместе с ней потеряли остроту и его переживания начет аборта. Утратила власть и навязчивая идея, что они с Марсиком проживают какую-то единую судьбу.

Все, о чем он думал в прошлом, покрылось какой-то странной, музейной пылью. В музее оказалась и ненависть к Сергею. Чучело задушенного зверька стояло в самом темном зале, на самом непочетном месте — туда Александр не заходил. Он попытался сдать в музей и чувство к Сергею, но сделать этого не смог. Мешала роль, необходимость любить “своего Ромео”. В этом чувстве все еще таилась энергия взрыва.

А потому, когда в коридоре он заметил Преображенского, стоящего у его гримерки, то замедлил шаг, пытаясь совладать с чувствами.

Сергей смотрел на Александра, как не смотрел уже давно — хотя и с некоторой опаской, но без неловкости. Александр подошел ближе, и Сергей протянул ему ладонь для рукопожатия.

— Привет. — Александр как можно более небрежно и, пытаясь улыбнуться равнодушно, пожал протянутую ему руку. Сердце застучало в пальцах, и он быстро высвободил их.

— Привет. — Почувствовав дрожь в Сашиных пальцах, Сергей смутился, и от смущения начал говорить деловым голосом: — Слушай, я тебя кое о чем хочу попросить. Зайдем к тебе на минутку?

— Конечно, конечно, — Александр вставил в замок ключ, повернул его, распахнул дверь и жестом пригласил Сергея.

— Садись. — Александр кивнул на пожилое, видавшее виды кресло.

— Нет, я и правда на минутку. Я вот о чем… Ты как вообще?

— Я нормально, — ответил Александр. Если чувство к Сергею вспыхнет снова — всему конец. И его карьере в театре, и отношениям с Наташей. А потому сейчас в нем преобладал страх, который, как ни странно, помогал поддерживать вожделенное равновесие чувств.

— Я так и думал, что нормально! Ты играешь все лучше, и без помех. — Сергей с царственной небрежностью отвесил комплимент.

— Да, — улыбнулся Александр, — теперь без помех.

— Тогда, — с заметным облегчением сказал Сергей, подхватывая его улыбку, — тогда послушай, — Сергей пристальнее вгляделся в Александра и окончательно убедился, что о деле можно говорить беспрепятственно, — Саша, ты на сцене так торопишься, что перебиваешь мои паузы.

— Твои паузы? — Александр, “плавающий в своих чувствах”, настолько изумился, что прекратил заплыв.

— Только не говори, что ты думал, будто паузы общие, — сказал Сергей безо всякой иронии.

— Нет, но… Я как-то не думал, что они лично твои.

Они снова улыбнулись друг другу. Сергей неожиданно сел в кресло, от которого полминуты назад отказался. Напротив него, сняв теплую куртку и почему-то положив ее себе на колени, сел Александр.

— Нет, правда, — продолжал Сергей, и Александр, вслушиваясь в его интонации, начал верить: Сергей пришел, чтобы заключить мир. Чтобы забыть старое, — ты прямо атакуешь меня своими монологами. Побиваешь меня словами, как камнями. Понимаешь?

— Не вполне, — признался Александр.

— Вот, например, мне из-за тебя очень трудно дается сцена у Лоренцо. Где я, после твоих слов о любви… — Сергей с легким испугом посмотрел на Александра и решил сформулировать немного по-другому: — После слов Джульетты о любви мы стоим у брата Лоренцо. — Сергей поднялся с кресла, чтобы показать, как именно он стоит, и все его тело наполнилось нетерпеливой