Я прижалась к нему лицом:

– Не надо. Не бросай меня одну.

Дура ты, Даша. Разве можно такое говорить мужчине? Особенно такому?

104.

– Ром, кажется, мой тональный крем останется на твоём пиджаке.

В его голосе звякнула улыбка:

– Не останется.

Идея!

– А ты же всё можешь? Разве у тебя не получится меня поцеловать так, чтобы макияж не испортить?

– Получится, - мягко ответил Роман, и я чуть отстранилась, ожидая обещанного. Но он опустился на колени и провёл ладонью по моей ноге, которую открывал вырез платья.

– Ой, ты же в костюме!
– кажется, не то. Даша, иногда лучше помолчать.

– И что?
– он чуть раздвинул мои ноги и прижался губами к коже чуть выше колена.

Я закрыла глаза и откинулась спиной на стену. Роман прикусил мою кожу сквозь чулок и я вскрикнула, когда по ноге посыпалась сладкая дрожь.

Он задрал подол платья и сунул его мне в руки:

– Тихо, малышка, сюда могут войти. Держи.

И правда, могут. Но я не решалась возразить, когда он стал покрывать поцелуями мои ноги, не хотелось даже шевелиться. Дыхание перехватило, когда его пальцы оттянули трусики…

Внезапно Роман резко встал и рывком оправил мне платье:

– На сегодня хватит.

По коридору прошла девушка - тёмная юбка, белая блузка, явно из обслуживающего персонала. Когда я подумала, что она могла тут увидеть, захотелось сгореть на месте.

105.

Пока мы возвращались, Роман просветил меня насчёт сегодняшнего сборища:

– Такое устраивается ежемесячно в различных местах во всём мире. Мистики предпочитают мелкие города, из-за информационного поля. В больших оно слишком насыщено. Утомительно постоянно в таком находится. Поэтому мы живём в Яшильтово. Кстати, хочешь оказать Монаху услугу - не упоминай его. Он не хочет иметь дела с ложами. По правде, - он понизил голос, - он называет их ‘лажами’.

Я хихикнула.

– А Лана?

– Лана не входит в ложу. Не имеет отношения ни к одной из них - ни к трём российским, ни к каким-либо ещё. Сюда допускаются только члены ложи и сопровождающие.

– Значит, ты входишь в ложу?

– Ни разу. Но меня не рискуют не впускать.

Он усмехнулся.

– А эта Виктория?

Я не конкретизировала вопрос. Просто сама не поняла ещё, что хочу узнать про неё.

– Мы познакомились во времена Второй Мировой. Освобождали Югославию, Тори попала к нам в плен.

– Стой!
– не может быть!
– Она что…

– Нацистка. До сих пор.

– Но ведь… их же… И она вот так, свободно…

– Даш, не думай об этом.

– Не могу!
– почему-то стало противно.
– Она хоть какое-то наказание понесла?

– Ладно тебе, она была просто штабной крысой. Всего три боевых вылета. Я её подбил на третьем, она удивила меня тем, что не умерла.

– И ты понял, что она - тоже мистик?

– Да, но всё равно её сдал. Враг есть враг.

– Сколько ей лет?
– отвлечённый вопрос. Не то, чтобы мне это было важно…

– Не знаю, но при моей жизни её не было. Точно. Ладно, забудь.

– И много среди мистиков преступников и просто сволочей?

– Да большая часть, - он рассмеялся.
– Каждый, даже если сейчас хороший, когда-то пробовал быть плохим.

– Виктория и сейчас пробует, - пробормотала я убеждённо. Роман обнял меня и поцеловал в макушку.

106.

Когда он опять оставил меня с Викторией, я, наверное, должна была разозлиться. Но… разозлилась я раньше. Когда услышала о законах мистиков, когда нам с Ланой и Алёной угрожали, когда квинтэссенция зла и красоты изо всех сил пыталась доказать мне мою неполноценность.

Нас окружала толпа. Несколько гордых и шикарных женщин сидели за нашим столиком, ещё кое-кто время от времени появлялся в поле зрения, делая вид, что прогуливается. Подходили к Виктории, здоровались и просили представить мне. Роман действительно разбередил это змеиное гнездо.

Ну не нравятся они мне!

Была и женщина, которую я действительно интересовала мало. Она села к Виктории, подвинув стул, и стала что-то очень серьёзно говорить. Владычица северных ветров улыбнулась и кивнула.

Та отошла и вернулась под руку с мужчиной. Явный монголоид. Длинные волосы и умные глаза. Мне нравится. Тем более, Роман мне дал дозволение на милые шалости.

Ой, ладно, Даш, успокойся. Не настолько ты не любишь Викторию.

Мужчина сразу словил кучу радостных и восхищённых взглядов. Ему освободили место за столом и представили мне. Этикет, надо же. Вот что значит воспитание в крови. Этого человека они явно уважают, а меня - явно нет. Тем не менее, представление в правильном порядке.