Я, в самом деле, узнала его. По голосу, - незнакомец, что прятался вместе со мной за портьерой.

– Прелестно!
– Кресби отшвырнул в сторону бумаги.
– У меня просто нет слов. И как это тебе могли доверить серьезное дело?!
– родственник умолк, не договорив и бросив на меня злой взгляд.

Я нахмурилась, не понимая, о чем речь, затем взглянула на незнакомца более пристально. Высокий рост, темные волосы и глаза, а также ослепительно белые зубы я уже успела заметить. Теперь меня ждали новые открытия: белая, почти прозрачная кожа, тонкие пальцы, подрагивающие губы и белая повязка на бедре поверх одежды. Впрочем, белой она оставалась недолго. По центру начала быстро растекаться алая кровь. Я сглотнула, понимая, что к совету незнакомца: не идти к Кресби, нужно было все же прислушаться.

Новоприбывший увидел, что я его разглядываю, и подмигнул мне, затем перевел взгляд на повязку, тихо ругнулся себе под нос.

– Остались еще бинты и исцеляющее зелье?

– Здесь тебе не больница!
– взорвался Кресби, со злостью поглядывая на красное пятно.
– Я все больше жалею, что не выгнал тебя, когда ты впервые переступил порог моего дома. Скольких проблем можно было избежать.

– Ну, вы и раньше не особо радовались этому, - не пошел на попятную незнакомец.
– Но не поздно все переиграть. Император еще не успел далеко уехать.

Кресби скрипнул зубами, хотел что-то сказать, но вместо этого вышел из комнаты, видно за названным незнакомцем исцеляющим зельем, забывая про мое, судя по всему, совершенно ненужное, более того, лишнее присутствие. Мы остались с черноглазым эльфом вдвоем и теперь с обоюдным любопытством разглядывали друг друга.

– А ты младше, чем казалась. Наверно и шестидесяти нет.

– Мне шестьдесят семь, - обиженно протянула я.
– Но, если я вам кажусь ребенком, вам, вероятно, все пятьсот.

– У меня просто опыта много.

– Не сомневаюсь. Но я бы и вовсе предпочла обойтись без подобного опыта. Ранение... Как это вас угораздило? Впрочем, мне лучше не знать!

– Боишься?
– теперь в его глазах плясали смешинки.

– Я планирую дожить хотя бы до вашего возраста - до пятисот лет.

– Не смеши!
– фыркнул незнакомец.
– Мне и двухсот нет.

– Странно, - попыталась я его поддеть.
– А выглядишь плохо. Кожа полупрозрачная, губы синие, трясутся, как в ознобе. Может, ты дурман-травой увлекаешься?

Он скрипнул зубами и пронзил меня взглядом. В кучу пепла я не превратилась.

– Дурман-траву оставим для тебя. Я занят более важным делом!

Я хотела что-то ответить. Но вместо этого снова скосила взгляд на повязку. Она набухла от крови, стала кроваво-алой.

– Тебе чем-то помочь? Хочешь, пойду Кресби потороплю?

– Откуда этот приступ эльфолюбия?
– лучезарный удивленно приподнял брови.
– Лучше достань с нижней полки сарго. Ты ведь родственница Кресби.

– Оно здесь есть?
– не дожидаясь ответа, я подошла к столу и заглянула на нижнюю полку.
– Кстати, какая разница, родственница я Кресби, или нет?

– Над столом охранное заклинание. Правда, представителям рода Эльштас оно не помеха.

– А разве ты не сын Кресби?
– я как раз достала небольшую бутылочку с крепким напитком, который, кстати говоря, ни разу в жизни не пробовала.
– Вроде, внешность подходящая. Высокий, темноволосый. Да и в неприятности он мог влезть. В карты проиграть, а потом отказаться платить. Вот и ранили его.

– Варлеан был моим лучшим другом!

– Надо быть осмотрительным в выборе друзей, - попеняла я ему, отдавая бутылку.

Эльф схватил меня за руку и до боли сжал.

– Он был лучшим эльфом, из тех, что я знал! Честный, благородный, не побоявшийся вступиться за правду! Пусть вся эта борьба и была обречена на провал.

– Пусти! Мне больно!
– я со злостью выдернула руку.
– Чтобы вступиться за провальное дело, нужно не благородство, а глупость! Никогда не понимала лучезарных, которые идут на смерть. Мы ведь не люди, чтобы рисковать жизнью ради призрачных идеалов. "Я умру с твоим именем на губах, но защищу твою честь", - снова вспомнила я строчку из последнего прочитанного романа, заставившую меня рассмеяться.
– Ну, разве не глупость?!

– Нет, - эльф покачал головой, с прищуром глядя на меня.
– Это не жизнь без страсти - это существование. Лучше уж короткая, как иска жизнь, чем тысяча лет и вовсе без чувств.

– Ничего другого от любителя сарго я и не ожидала!
– я отвернулась, что бы не показать, что его слова на мгновение поколебали мои жизненные принципы.
– Оно ведь влияет на жизненные силы не меньше, чем дурман-трава.

– Особенно если учесть, что я хотел лишь промыть рану. А то надоело кровью истекать. Мне еще потом Кресби заявит, что я ему ковер испачкал.