Была ночь и мне любезно предоставили якобы временную койку и соседа. Валентина, как можно было догадаться. Я вошел, положил свои вещи возле кровати и посмотрел на него.

— Я Валентин.

Я сказал, что рад познакомиться.

— А я рад с тобой познакомиться? – спросил Валентин, чем дал понять, что лучше соседа нельзя было и найти.

Так мы с ним и познакомились.

В первую ночь я не спал ни минуты. Все чего-то ждал, думал о какой-то ерунде. Я переживал. Волновался, сам не знаю почему. Но где-то там я понимал, что приехал, сошел с поезда и это моя последняя остановка. Станция, забитая стариками и старухами с тележками, на которых они везут коробки с побитыми яблоками и банки с молоком и сметаной.

Поезд ушел, а я остался здесь.

Утром заходила старшая медсестра и тот человек, которого я стал называть Чеховым. Он был вежлив, говорил тихо, стараясь не разбудить все еще спящего Валентина.

Я встал с кровати, пожал ему руку и сказал, что лучше бы мы поговорили в коридоре. Медсестра ушла в другую палату, оставив нас наедине. Мне с самого начала понравился Чехов. Он напоминал мне кое-кого, знаете, есть такие люди…В университете, например, в каждой группе есть такой человек. Он всегда сидит где-то позади, не прячется, но и не лезет вперед. Никогда не поднимает руки, а отвечает только когда спрашивают именно его. Причем очень часто отвечает правильно. Все говорят ему, что он определенно талантлив, но безумно ленив. Я знал это, потому что сам был чем-то похож на таких людей.

— Послушайте, — говорю мягко, без лишней наглости, — я понимаю, что это не мой личный клуб, но я пришел сюда не для того, чтобы сдавать анализы или измерять температуру и давление. Мне просто негде жить. И я ничего не скрываю, я просто еще один старый неудачник, как и все здесь.

— Вы не неудачник, у всех свои проблемы, от этого нельзя убежать.

— А в могиле?

— Там холодно и черви иногда мешают.

Он частенько заходил ко мне, приносил карандаши, ручки, блокноты и книги. И за эту я буду благодарен ему до тех пор, пока черви не начнут щекотать меня изнутри.

А потом мы курили в парке и разговаривали обо всем. Не часто, но раз в месяц такое бывало. Чехов начал курить месяца через три после нашего знакомства, хотя и говорил, что начал давно.

Я рассказывал ему абсолютно все, мне нравилось это делать.

— И что, — спросил Чехов однажды, когда я начал рассказывать ему о том, как Чайка написал свой первый хороший рассказ, — ты до сих пор помнишь, как он назывался?

«Столько снега я не видел н и разу в жизни. Мы с Биллом были как две неуклюжие мухи, утонувшие в молоке».

Я сидел и читал рассказ, который принес Чайка и прямо-таки заставил его прочесть. Он просто въехал в нашу комнату на своем кресле:

— Слушай, — говорит, — ты знаешь, я раньше писал всякие тупые рассказики, не хочешь заценить один из них?

Почему бы и нет?

Я заранее дал себе обещание не расстраивать его, если рассказ окажется полной чушью. Но каково же было мое удивление, когда я все-таки дочитал до конца.

«— С новым годом, Билл. Извини меня, друг.

Сказал и все. Ветер похлопал меня по спине, словно говоря, что мне нужно идти.

И я пошел дальше».

Таким был конец этого рассказа. И мне действительно это понравилось. Пока я читал, он смотрел на меня, не отрывая взгляд, словно пытаясь что-то вычитать на моем лице.

— Ничего себе, мне реально понравилось. – сказал я.

— Серьезно?

— Ну да. Я никогда бы не подумал, что ты сможешь написать что-нибудь подобное.

— Тебе правда понравилось?

— Я не стал бы тебе врать.

С тех пор он постоянно только то и делал, что писал и читал. Естественно, время от времени он заседал за комп, пытаясь отыскать какие-то журналы, чтобы отослать туда какой-нибудь свой рассказ.

И вот мы просто сидели и ужинали все вместе, когда Чайка сказал, что ему удалось продать один из своих рассказов.

— Серьезно? – спросил отец.

— Ну да, — говорит Чайка не без гордости, — сумма символическая, но по-моему это все равно круто.

Маме это понравилось, она заулыбалась и спросила:

— А о чем хоть тот рассказ?

— Ну, если коротко, то это небольшая история о двух дальнобойщиках. Суть в том, что их фура застряла в снегу посреди какой-то глуши.

— Я бы почитала.

— И я, если честно, — сказал батя.

И это было здорово. Хотя я и не уверен, что они прочитали хоть один его рассказ. Родители относились к этому не особо серьезно, они просто радовались, что Чайке теперь было чем заняться. Но они и подумать не могли, что вся эта писанина так повлияет на его жизнь.