– Давай пойдем в душ после, - он не просто распускает руки, такое впечатление, что его руки на ее теле везде одновременно.

– А если мы пойдем сейчас, - Маша не сдается, - я тебе сделаю ммм...

– Опять "ммм"?! "Ммм" что?

– А ты не догадываешься?
– кажется, ей удалось-таки заполучить моральное преимущество... И она выдыхает ему на ухо окончание слова. Бас замирает. А потом:

– Вот как надо приучать к гигиене!
– резко садится на кровати.
– Пошли!

____________________

Две оставшиеся ночи он провел в ее номере. Они попробовали все, что знали и вспомнили. И традиционную "миссионерскую", и безумно заводивший их обоих "догги-стайл". Все варианты позы "на боку". Наездница из Маши получилась так себе, а все потому, что Бас безобразно распускал руки, совершенно сбивая ее с ритма и заставляя забывать, что надо двигаться. Она пригрозила связать ему руки, и, судя по тому, как хищно блеснули его глаза, контрастируя с совершенно ангельской улыбкой, напротив варианта со связыванием он поставил галочку "к исполнению". И еще неизвестно, кому будут руки связывать.

__________________

А назавтра им улетать. Маша чувствует себя как, рыба, выброшенная на берег. Как жить, как дышать после ЭТОГО? Без него?

– Бас, ты куда сейчас?

– У меня съемки в Альпах. Надо отрабатывать спонсорское бабло. А ты?

– Домой. У меня тоже... съемки запланированы, - только бы не зареветь...

– Ясно. У меня там дел на пару недель. Потом вернусь в Москву. Как прилечу - позвоню.

– А до этого звонить не собираешься?!
– все, даже лицо сохранить не удается.

– А ты хочешь, чтобы я позвонил?

А, помирать - так с музыкой!

– Хочу!

– Хорошо, - улыбнулся, притянул к себе.
– Позвоню, обязательно. Хочешь, буду звонить каждый день?

– Да!

– Договорились.

У нее чувство, что она его вынудила, заставила. А на самом деле - он уже получил от нее то, чего так активно добивался. Дальше - неинтересно. Не позвонит он.

А он позвонил. И вообще - действительно звонил каждый день, за исключением тех раз, когда у нее не хватало терпения дождаться, и она звонила первая. И разговаривали они так, что... у Маши стала появляться надежда, что она для него... все-таки, что-то значит. Что-то большее, чем девочка, с которой он пару дней покувыркался в койке. И эта надежда делала ее нереально счастливой.

_______________

– Бас, до меня дошли странные слухи.

– Слухи о моей смерти сильно преувеличены.

– Все стебешься...
– Анин тон сух, как осенний лист.
– Говорят, ты трешься вокруг этой... Масяни.

– Тяжело быть известным... Никакой личной жизни.

– Бас! По-моему, мы с тобой в последний раз договорились, что ты подумаешь о том, что для тебя значат наши отношения.

– Угу. Я подумал. У нас больше нет отношений.

– Ты... ты кобель!!!

– Слушай, Ань. Я понимаю, у тебя есть масса всего интересного, что ты хочешь мне сказать. Да только у меня нет ни времени, ни желания это выслушивать. Давай поступим так. Ты мне напиши письмо, и в нем развей тему, какой я кобель и моральный урод. А я с удовольствием почитаю. Мой е-мейл у тебя же есть?

– Ну ты скотина....

– И об этом тоже. Все, Анют, всего наилучшего. Жду письмо.

Глава 6. Кто же боль такую выдумал.

– Марья Дмитриевна, вы меня пугаете...

– Такая страшная?

– Да нет, как раз наоборот. Глаза горят, на щеках румянец, - Катя устроилась в ногах на кровати сестры.
– Но выражение лица перманентно мечтательное. Я бы даже сказала - идиотическое.

Маша лишь фыркает.

– Меня терзают смутные сомнения, - не отстает Катерина.
– Ты не влюбилась часом, мать?

Мария снова отвечает не словами. На этот раз вздохом.

– Все с вами ясно, - резюмирует Катька.
– И кто он?

– Не скажу!

– А я и так знаю! Это тот рыжий клоун, на чьи фотки ты вечерами пялишься?

Маша еще раз вздыхает.

– Он...

– Как его зовут?